Воинов не смотрел на оппонентов, его взор был устремлен за спину Евгения, а на Вовчика с начала допроса он не удосужился взглянуть даже мельком. Единственным доказательством присутствия окружающих для него служил голос Евгения, который пока выдерживал миролюбивый тон. Было ли игнорирование выбранной стратегией на допросе – сказать было трудно. Но ради чего? Поэтому несговорчивость человека с повинной сотрудники органов восприняли как каприз.
– Поэтому у меня несколько маленьких условий.
Но эту фразу они уже приняли как личный вызов. Евгений был в легком замешательстве, и только ироничная улыбка на лице скрывала накипающий гнев. Но на помощь пришел Вовчик:
– У нас есть правила: мы задаем вопросы, а ты отвечаешь! Тебе все ясно? – Вовчик и Евгений переглянулись. Но упреждающий выпад Вовчика не произвел на Воинова должного впечатления. Он вновь промолчал, лишь покачал головой.
– Я не услышал ответа. Не надо усложнять, я выкладываю вам все, как было, но прошу только одного – чтобы меня не донимали на допросах без особой нужды. Я хочу побыстрее приступить непосредственно к допросу, а не тратиться на формальности. Много ли это для человека, который облегчил ваши трудовые будни? – он говорил медленно, без акцентов, без протеста и просьбы. Да, это был голос человека, который не просит и не умоляет. Но и велеречивостью там не пахло.
– Хорошо, – сдался Евгений.
– Не надо делать одолжения! – встрял, как полагается закоренелому оперативнику, Вовчик, – в его поведении было мало учтивости. – Понятно?
Воинов не удосужил оперативника взглядом, что покоробило самолюбие полицейского пуще прежнего. Хозяин кабинета соскочил со стула и, схватив ворот полупальто подозреваемого, свирепым голосом произнес:
– Смотри в глаза, чучело! – и потянул Воинова вверх. Объекту рукоприкладства надо отдать должное – он не шелохнулся, как будто его приклеили к стулу. Вовчик покраснел, он был взбешен, что его игнорируют в собственном кабинете. Вмешался конвоир, он встал между ними, но это только усугубило дальнейшие события – одним объектом нападок в кабинете разъяренного оперативника стало больше. Вовчик закричал на него что-то невнятно, но конвоир не отступил. По званию и должности он был на порядок ниже, но смелости ему было не занимать. Он продолжал стоять.
– Слышь, бегом вышел за дверь! Тебе не понятно, недоносок?! – скомандовал Вовчик и рукой оттолкнул сержанта. Сержант не отступил, а, наоборот, в ответ толкнул Вовчика, который, оторопев от поступка младшего по званию, разъярился еще больше. Глаза налились кровью, как у быка, он весь пылал, разрываясь между двумя ослушниками, и метался, не зная, за кого приняться первым.
Вовчик убрал руки от Воинова и переключился на сержанта. Евгений заметил, что за все время конфликта лицо подозреваемого ни разу не дрогнуло, оно даже не выразило какого-либо участия к строптивому оперативнику.
«Настоящий хладнокровный убийца», – начал убеждать себя Евгений.
Вовчик