Страница из «Книги Талиесина» (XIV век). By permission of Llyfrgell Genedlaethol Cymru / The National Library of Wales
Последний источник, скорее всего, знаком поклонникам кельтской мифологии. Это «Легенда о Талиесине», самая ранняя версия которой датируется примерно 1550 годом. Она входит в состав обширных хроник – истории мира, начиная от Адама и Евы, – собранных Элисом Грифидом (1490–1552), военным, чиновником и литератором из Кале. Я подчеркиваю это, поскольку существует вполне понятное заблуждение, что кельтские мифы неподвластны времени и дошли до нас прямиком из туманного прошлого. Именно поэтому важно указать, что в каждом случае имеется самая ранняя сохранившаяся версия, созданная в определенном историческом и литературном контексте, который тоже нужно учитывать.
«Легенда о Талиесине» – это скорее народная сказка, чем миф, и вот о чем она повествует. У колдуньи Керидвен (Керридвен) был безобразный сын по имени Морвран (валл. «баклан») или Авагдду (валл. «беспросветная тьма»). Чтобы компенсировать его уродство, она решает сварить в котле магическое зелье, которое даровало бы ему мудрость. Но для этого следует выпить только первые три капли напитка, остальное – смертельный яд. Рецепт зелья она находит в «книгах Верилта», то есть в неких алхимических трактатах, хотя на самом деле название представляет собой искаженное имя римского поэта Вергилия, который, согласно средневековым легендам, был волшебником. Зелье нужно варить на медленном огне в течение целого года.
Керидвен поручает слепому слуге по имени Морда мешать варево, в то время как мальчик Гвион Бах (валл. «маленький Гвион») должен поддерживать под котлом огонь. Керидвен отправляется собирать травы, наказав Гвиону ни в коем случае не пробовать зелье. После всех трудов она садится отдохнуть и засыпает. В этот момент из котла вытекают три заветные капли, и Гвион, оттолкнув Морврана, ловит и глотает их. И сразу перед ним открывается вся мудрость мира. Благодаря обретенным знаниям Гвион понимает, что Керидвен разгневается, когда обо всем узнает, и сбегает.
Однако вскоре он слышит громовые раскаты ее ярости и понимает, что она уже пустилась в погоню. Он принимает обличье зайца, но колдунья превращается