– Что такое? – смутился сын.
– Тут… разве не чувствуешь? Воняет. Еще и холодно. У меня прям мороз по коже. Я весь в пупырышках.
Он выдохнул, и воздух белым паром выскользнул из рта.
– Чертовщина какая-то, – обескураженно пролепетал сын, и мешком опустился на доску-сидение рядом с отцом.
Федя повернулся и опустил весло в воду. Как тут его с головы до ног пробил озноб. Теперь и он почувствовал это.
А еще руки… Они дрожали.
Прогнав дурные мысли, от которых сводило желудок, он погреб. Как тут понял кое-что.
– Где эта страшная кукла? – выдавил он из себя.
Петр Иванович резко повернул к нему голову.
– Что? – широко распахнутыми газами он уставился на сына.
Облачко пара, оторвавшись от губ, вновь взвилось в воздух.
– Где кукла? – настойчиво повторил Федя, устремив тяжелое внимание на отца.
Тот опустил взгляд на сидение. Но куклы уже не было. Она что, опрокинулась, пока Федя ловил свою шляпку?
Он настороженно озарился по сторонам.
Но на воде ничего не было. А вот это… Это дурной знак.
Снизу раздался шорох, и Петр Иванович посмотрел себе под ноги.
Кукла лежала между его грязных резиновых сапог и сверлила глазами-скобками утреннее небо. Однако, ее ноги словно бы удлинились, и черными полосками протянулись вперед. Нет, все же не ноги. Тень. Ведь там… там, у кормы кто-то стоял.
Иванович поднял взгляд и закричал. А Федя завопил, увидев перед собой нечто жуткое.
Черное узкое туловище, посреди которого виднелись кресты толстых ниток. Толстая шея, да большая голова без лица. За место него красовалась белая маска. Похожие на красные скобки глаза и рот оказались ну уж очень знакомыми. Но совершенно не добрыми. А вот длинные, словно бескостные черные руки больше походили на звериные лапы.
Федя проглотил поднявшийся к горлу ком и сильно прикусил язык. На глаза мигом навернулись слезы.
Существо стояло неподвижно, и вдруг наклонило рыбакам вытянутую голову. Черное длинное тело задрожало, покрылось волнами. Вслед за булькающим звуком нитки принялись с треском лопаться. А когда порвалась самая последняя, Федор увидел, как края среза заколыхались, обнажая под собой нечто белоснежное.
Туловище раздулось. Зубы клацнули, расходясь друг от друга. Петр Иванович закричал, и его руки затряслись. Он видел перед собой огромную пасть с треугольными шипами по бокам, и глотку, уходящую в бездну. Тонкие лапы чудовища взмыли вверх и тисками сомкнулись на человеческих телах.
Последнее, что ощущал Федя, прежде чем погрузиться во тьму, был вырывающий душу холод.
Глава 2
Ярко-голубое небо над Михайлово покрылось лоскутами тяжелых туч. Они быстро росли, сливаясь друг с другом, и вскоре скрыли собой солнце. Гулявший по деревне ветер стал ощутимо холоднее, протяжно завывал в углах. Он небрежно трепал листву деревьев, и сыпал с ветвей первые поспевшие плоды. Куры во многих дворах громко раскудахтались,