Он почему-то решил им подыграть, а дальше посмотреть, что из этого получится.
– Я согласен жить с вами! – сказал он.
– А вот этого ты не хочешь?! – сказал Собакин, протянув ему под нос свой здоровенный кулак.
– Ты, что, хочешь, чтоб я опять тебя кипятком обварила, – зашумела Соня, отчего Собакин тут же притих, и даже заискивающе заулыбался. Эскину стало плохо.
Он еще тогда, в прошлый раз почувствовал, что они – психи, но как теперь отвязаться от них он не знал.
– Между прочим, я болен смертельно опасной болезнью, – заговорил Эскин, и неожиданно сам, поверив в свой обман, зарыдал.
– Значит, этот м*дозвон нас заразил! – подпрыгнул на месте Собакин, сжимая свои руки в кулаки.
– Эта болезнь не передается половым путем, – Эскин плакал, олицетворяя собой полную безнадежность.
Ему было легко заплакать от мысли, что с этими психами он еще помучается!
– Так тебя надо лечить! – всхлипнула Соня, присаживаясь к нему на кровать.
– Давай, его в больницу отвезем! – предложил Собакин.
– Пусть лучше дома лежит, – нахмурилась Соня, – я хоть за ним поухаживаю! – и немного поправила под Эскиным подушку.
– Ну, тогда надо врача на дом вызывать! – задумчиво поглядел на Эскина Собакин.
«А может это вполне нормальные люди, и я им зря морочаю голову, – подумал Эскин, – ну, хотят они жить втроем, но разве это такая уж ненормальность? При матриархате каждая женщина имела по несколько мужей, а среди некоторых народов, например в Полинезии до сих пор существует матриархат!»
– Не надо врача, у меня есть лекарство, – сдавленным голосом прошептал Эскин. В это время он краснел и потел одновременно, но происходило это от чрезмерного волнения.
– Ну, вот, я буду давать ему лекарство, – как будто немного обрадовалась Соня.
– И мы все вместе будем жить втроем, – радостно добавил свою мысль Собакин.
– Я отсюда никуда не уйду! – прошептал Эскин.
– Значит, будем жить здесь, – потер руки Собакин.
– А если отец приедет, что я ему тогда скажу?! – заволновался Эскин.
– Скажешь, что пустил на время двух студентов, сокурсников! – улыбнулась Соня.
– Но вы же намного старше меня, – вздохнул озабоченно Эскин.
– Есть и старые студенты, – успокоил его Собакин, чему-то про себя улыбаясь.
«Странно, – подумал Эскин, – я им сказал, что смертельно болен, а никто из них даже не заплакал?! Неужели они такие хитрые, что нисколько мне не верят?!»
– Раз ты так серьезно болен, то никуда не ходи, а лечись, а я себе отпуск возьму и посвящу его весь тебе, – с улыбкой прошептала Соня, и нисколько не стесняясь Глеба Собакина, прижалась к нему.
– Все-таки втроем жить хорошо! – хихикнул Собакин, подмигивая Эскину.
– Не знаю, не знаю, – смущенно отозвался Эскин.
– Эх,