– Как втроем?! Он что с ума сошел? – занервничал Эскин.
– Но мы ведь и так живем втроем! – усмехнулась Соня, прижимаясь щекой к груди возбужденного собственным непониманием Эскина.
– Да, ну, чушь какая-то, – опешил Эскин, осторожно отодвигая от себя склонившуюся над ним голову Сони.
– Выходит, ты собственник, – криво усмехнулась Соня.
– Ну и что?! – Эскин смотрел на нее, как будто увидел ее только впервые.
Неожиданно зазвонил его телефон, и Эскин взял его в руку.
– Ну, что, малыш, – услышал он веселый голос Глеба Собакина, – ты согласен жить с нами втроем?!
– Я, что, больной, что ли?! – закричал в телефон Эскин, – или может, вы хотите меня в психушку упечь?!
– Эх, ты, дурачок, – засмеялся Собакин и отключился.
– Ну, почему бы нам действительно не пожить вместе, – пристала к нему Соня, – ведь можно только попробовать!
«Какой я все-таки осел, – с сожалением подумал Эскин, – ведь с самого начала было ясно, что они оба чокнутые!»
– Кстати, Глеб очень неплохо готовит мясо! – улыбнулась Соня, выжидающе поглядывая на него.
– А он сам из нас шашлык не сделает, – ехидно поглядел на нее Эскин.
– Да, он только с виду такой страшный, а на самом деле он совершенно безобидный ребенок, – засмеялась Соня, но Эскин угрюмо промолчал. Он уже пожалел, что он опять ей позвонил и теперь запросто позволяет обвести себя вокруг пальца.
– А потом он готов уступить тебе все выходные, – заговорила быстро Соня, словно боясь, что Эскин ее сейчас прервет своим тяжелым монологом, но Эскин молчал, он уже набрался от всех удивительного терпения, и думал только об одном, когда она, наконец, уйдет.
Он уже разочаровался во всем, даже любовь представлялась ему одной из самых примитивных формаций Вселенной, которая превращала его в самое жуткое и ущербное существо.
– А почему нельзя оставить все как есть?! – спросил ее наконец Эскин, собравшись с духом.
– Глеб на это не пойдет, – вздохнула Соня, – он будет думать, что я пошла не к тебе, а еще к кому-нибудь!
– Разве для него это имеет какое-нибудь значение? – засмеялся Эскин. Ему уже почудилось, что он сходит с ума, и его очень скоро куда-нибудь увезут.
– Для Глеба имеет, – заверила его Соня.
Все время, что она говорила, она не смотрела ему в глаза.
Возможно, она чувствовала, как он переживает.
– Глеб очень уважает тебя! Он видел, как ты его не испугался и стал заступаться за меня!
– Странно! – вздохнул Эскин. – У меня такое чувство, что вы все издеваетесь надо мной!
– Да, нет же, – обиделась Соня и с укором посмотрела ему в глаза.
Эскин молчал, он решил замолчать надолго, чтобы поймать истину в воздухе.
Пусть Соня будет говорить, а Эскин в это время, глядишь, и поймает свою истину. У каждого она своя! С каждой минутой Соня все больше злилась,