– Вот шайтан! – выругался Джексенбе. Впрочем, восхищение в его возгласе звучало гораздо отчётливее, чем анафема духу тьмы. А ещё зависть, что для охотника вполне простительно.
Чокан, трезво оценивая свои собственные попадательные способности, которые являли себя крайне редко, тоже похвалил волхва – и вполне искренно:
– Меток чёрт, ничего не скажешь!
Ощипывать птицу не стали. Вот ещё! Столько времени и мороки! Баюр только обтёр её от пыли в свежей траве и выпотрошил, а потом густо обвалял в сырой глине, благо добра этого было не занимать. Уродливый коричневый кокон, достойный отвращения, вынуждал глотать слюнки голодных друзей, которые наблюдали за стряпухой (или стряпухом? стряпотелем? стряпуном?) с немалой долей уважения, поощряя его старания музыкой живота.
Закалившийся на углях глиняный оковалок выглядел, как неумело слепленный горшок подмастерьем гончара, но когда его разбили, из него пошёл одуряюще сытный дух, взбодривший сдерживаемый аппетит. Перья, прилипшие к глине, так и остались в стенках «горшка», а те, что не отодрались, можно было срезать вместе со шкуркой. Впрочем, не возбранялось употребить деликатес вместе с ними, но никто не отважился.
Парное нежное мясо показалось райским угощением, только очень маленьким. На троих-то! Отсутствие соли заметить не успели. И почему эта куропатка не догадалась вырасти с барашка!
Заморив червячка, друзья взбодрились. А не так уж всё и плохо. Оказывается, всегда можно найти выход из затруднения и выжить.
Задерживаться здесь дольше резону не было. Кони отдохнули и уже не тянулись к траве, а, играючи, тыкались мордами друг в друга. Заметно вечерело, жары не чувствовалось. Вокруг было по-прежнему безлюдно, только вдалеке медленно перемещался небольшой табунок куланов, пасущийся на просторе, да высоко в небе кружил коршун. Куропатка, которую они съели, была либо непроходимо глупа, либо слепа, не заметив в вышине зоркого хищника. Знать, судьба у неё такая – окончить свои дни в чьей-то глотке, неважно – в чьей.
Они отъехали от горных склонов почти с версту, озираясь по сторонам и выстроившись треугольником с Джексенбе впереди, который оказался самым сведущим в этих местах и безошибочно выбирал направление. Лучшего проводника не стоило и желать.
– А зачем тебе всё-таки сдалась Кашгария? – Баюр этого до конца так и не уразумел, подозревая какой-то подвох. Может, этой тайны ему знать не положено? Сейчас Чокан рассмеётся, обернёт всё в шутку, наговорит язвительностей, заставив отбрехиваться, и переведёт разговор в другое русло.
Но поручик и не думал увиливать от ответа:
– Не мне,