– Я так долго терпел… И тут сорвался. Но это Машка. Я вчера пришел к ней, чтобы поговорить о тебе. Чтобы она, возможно, как-то повлияла на тебя с этим твоим воздержанием.
– У меня нет никакого воздержания, Илюш, – тихо перебила его я. – Я девственница. Мне не от чего воздерживаться. Я не знаю, что такое секс, никогда не пробовала его, поэтому и тяги к нему у меня нет.
– Но я-то пробовал. И у меня есть! – вспылил, вскакивая с кровати, являющейся местом «преступления», Илья, совершенно позабыв о том, что сейчас именно он должен оправдываться. – Я почти три месяца тебя ждал и тихонечко дрочил в кулачек. Но я тоже не железный.
– Очень жаль, – так же тихо и даже как-то спокойно ответила я.
– Ты что, из тех, кто до свадьбы «ни-ни»? – он нервно рассмеялся. – Думал таких уже нет. Угораздило же вляпаться в целку. Знаешь что? Я устал. И даже хорошо, что ты сейчас все увидела, потому что мне надоело. Я слишком долго терпел.
– Тебе оставалось потерпеть ровно до моего приезда, – с глубоким вдохом сказала я. – Я отпускаю тебя, Илюш. Иди и развлекайся с тем, с кем сочтешь нужным. Я тебя больше не держу. И даже обижаться на тебя не буду. Мы просто не подходим друг другу. Я не хочу спать со всеми подряд, а ты не будешь ждать, когда я решусь. Для тебя это слишком сложно. Я не буду тебя больше мучить, поэтому я решила, что нам пора расстаться.
Выражение лица Ильи было таким, словно я на него ушат помоев только что вылила.
– Я не понял. Ты что, блядь, меня бросаешь?
– Называй это, как хочешь, – скривилась я от резкого слова, – суть от этого не изменится. У этого действия может быть много формулировок. Я сказала, что отпускаю тебя. А ты понимай, как знаешь. А сейчас извини, но я очень устала и хочу отдохнуть. Могу я попросить тебя уйти. Или лучше не так.
С этими словами я поднялась со своего места и, пройдя по комнате неспешным шагом, вышла за дверь, аккуратненько ее за собой прикрыв. Меня никто не остановил. Даже не окликнул. Так же неспешно, словно ничего не случилось, или меня случившееся совершенно не касается, я отправилась к коменданту общежития.
Владислав Александрович был очень строгим. Старый коммуняка, любивший во всем порядок и справедливость. Не знаю, как, но именно к нему после моего поступления нашел подход папа и выбил для меня теплое местечко. Обычно, с каким бы вопросом не обращались к нему студенты, получали непременный отказ. И ничего на него не действовало: ни уговоры, ни угрозы, ни взятки. Последнего он вообще не терпел. Если на угрозу он мог попросту многозначительно промолчать, а потом мелочно отомстить, ведь общежитие было его вотчиной, и мы все были в его власти, то за взятку мог попросту выселить, не слушая никаких причитаний и пререканий. А еще он имел какое-то невероятное, по истине магическое, воздействие на преподов академии. У тех, кто перешел дорогу коменданту, как-то резко начинались проблемы в учебе,