На лавочке, близ растущей рядом лиственницы, дерева, не типичного для Подмосковья, набралось человек тридцать. «Звезда» восседала в центре, между Василием и Валеркой Мартыновым, принимая знаки внимания к собственной персоне с равнодушной любезностью.
Спустилась темнота ноябрьского вечера. Позднеосенние ночи, когда ещё нет снежного покрова, а мрачные тучи закрывают луну и звёзды, наиболее черны и беспросветны. Редкие и слабые фонари освещения обозначали контуры петляющей Перспективной улицы.
Следствием несанкционированного сборища, явилось некое подобие конкурса талантливой молодёжи. Витька я снов с душой и не совсем бездарно исполнил популярные «Я еду за туманом» и «Голубая тайга». Бывшие армейцы раскачали деревенский турник с трубой, демонстрируя удалую силу. Мамонт косноязычно стал рассказывать похабный анекдот, но его моментально зашикали. Два Бориса, художник и физик развили небольшой диспут:
– Между прочим, в физике столько юмора и озорства, один Фейнман двух Райкиных стоит – горячился аспирант.
– В живописи побольше юмора, чем во всех науках вместе взятых.
– Докажи!
– Хорошо, – Боря Марков стал перечислять –
– Павла Федотова картины, Кукрыниксы, Борис Ефимов, да любая карикатура.
– Карикатуры не с счёт.
Люба, так звали родственницу Василия откровенно поскучнела.
– Вы ещё стишки почитайте – недовольно пробубнил Володька Варфоломеев, по прозвищу Тарзан, тунеядствующий хулиган, авторитет которого с каждым годом падал всё ниже.
Метрах в пятидесяти к востоку, где начиналась наиболее высокая и широкая часть улицы, из прогона между своим собственным огородом и огородом шеф повара интерната Анатолия Сергеева, показалась известная деревенская активистка Галя Безрукова. Она успела поруководить пионерами, потом комсомольцами, поддерживала, или клеймила позором, в зависимости от указаний и была не слишком любима учителями. Её крикливый командный голос идеально подходил к будущей профессии – она являлась студенткой торгового техникума. Жизнь обделила её ростом и подругами, но с Людой Королевой, девицей на два класса младше неё, они вполне находили общий язык.
Галя подошла деловито-руководящей походкой с интересом разглядывая неординарное сборище. Её появление никакого любопытства у мужского пола, за исключением Мамонта не вызвало. Сашка Корягин склонился к гитаристу Витьку и что-то шепнул на ухо. Тот резко вдарил по струнам и и хриплым голосом, в манере Владимира Высоцкого исполнил твистовую «Ладу»:
– Под железный звон кольчуги…
На третьем куплете, большинство хлопало, поддерживая ритм песни.
Зоркий взгляд будущей торговки моментально оценил далеко не