Волдырь вернулся на бакоферму. Передние концы баков на пару футов выступали из обшитых ДСП кубических стойл по плечо высотой, напоминая барочно-вычурные бронзовые гробы с дешевой отделкой. На фотообоях над каждым гробом красовалось: КЕМ ЗАХОЧЕШЬ – ТЕМ И СТАНЕШЬ! Бак Читайца разогрелся сверх меры. Волдырь понимал почему: у твинка лавэ кончались. Оставалось нарику, может, с полсуток, если верить показателям диагностической полоски, а потом – добро пожаловать на холод. Протеома, склизкая смесь питательных веществ и твикнутых гормонов, уже начинала готовить его тело к жизни, оставленной было позади.
Три часа тридцать минут пополудни серой мартовской пятницы. Ист-ривер была цвета грязной стали. От самого полудня трафик западного направления выдавливало с моста Хоналути. Китаец Эд высунулся в окно своего старенького «доджа», вдохнул аромат свинца и дизельных выхлопов, попытался разглядеть, что там впереди. Ничего. Авария какая-то: светофоры не горят, и у кого-то уже нервы лопнули; люди на пределе – от офисной рутины, от своих двух-а-может-четырех детей, от всей этой дерьмовой жизни, они высыпали из машин и от нечего делать друг с другом срутся. Кто знает, что там случилось? Старая добрая жизнь-жестянка. Эд покачал головой, констатируя, что все суета сует, выключил обзор пробок по «Радио Кэпитал» и обернулся к Рите Робинсон.
– Ну что, Рита? – сказал он.
Через две-три минуты ее платье цвета перечной мяты с карамельно-белыми полосками уже завернулось выше талии.
– Ты это, Эд, не торопись, – посоветовала Рита, – мы тут задержимся на некоторое время.
Эд рассмеялся.
– Я не торопыжка, – сказал он. – Эдди готовится.
Рита тоже засмеялась.
– И я готова, – ответила она. – Готова, Эдди, готова…
Оказалось, что Рита была права.
Через два часа они торчали на том же месте.
– Нет, ну это же просто возмутительно, правда? – спросила женщина из розового «мустанга», остановившегося в паре машин от «доджа» Эда.
Увидев Риту, которая одергивала платье, поправляла поясок и с суровым профессиональным интересом изучала себя в зеркале заднего вида, женщина вроде бы потеряла к Эду интерес.
– А, привет, милочка, – протянула она. – Освежаешься?
Все отключали двигатели. Люди вылезали из машин размять ноги и прогуляться по тротуару. В пробке работал разносчик хот-догов, двигаясь на запад со скоростью десять-двенадцать машин за поднос.
– Я и не думала, что тут так сурово, – пожаловалась водительница «мустанга». Рассмеявшись, она подцепила ногтем табачную