– Как ты лишился ног? – тихо сказала она, чтобы Берит не услышала.
– Крокодил откусил.
Это была неправда, даже Аня смогла это понять, хотя распознавать ложь не было её талантом. Видимо, Лукаса часто об этом спрашивали, и он отвечал первое, что придёт в голову.
– Но это же неправда, – сказала она.
– Верно. Меня поезд переехал.
– Это тоже неправда.
– Откуда ты такая умная взялась? – спросил он.
– Ты никаких подробностей не говоришь. Если бы ты говорил правду, это не было бы в двух словах.
– Я катался на сноуборде, когда на меня напал медведь. Это было начало весны, он только выбрался из спячки и очень хотел есть. Он сбил меня и жевал мои ноги, пока они не стали как тряпка. Но самое обидное, что он их так и не съел, а просто покусал. Ради чего тогда стоило нападать?
– Это правда?
– Может быть. Если никто не знает верного ответа, то правдой может быть что угодно.
С кухни вернулся Арне, и дальнейшие расспросы прекратились. Спрашивать, как сын лишился ног, в присутствии родителей было бы вдвойне нетактично.
Аптечка оказалась маленькой – всего лишь сумочка, умещающаяся в одной руке. В доме Келвинов няня Финес заведовала целой медицинской комнатой, что неудивительно. В каждый момент времени в доме находилось более пятидесяти человек охраны и обслуги, и им часто приходилось оказывать медицинскую помощь.
Порез Арне обработал раствором перекиси водорода, а края раны смочил йодом.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь будешь цела и здорова. Ещё не помешало бы сходить в душ – в том мусорном баке ты подобрала не самый приятный аромат. Но это уже не так обязательно.
В зале стояла тишина: Лукас выключил телевизор и теперь лежал на диване. Он смотрел в телефон и изредка что-то печатал. Арне подвёл Аню к двери и спросил:
– Сама спуститься можешь? Тут второй этаж, так что не заблудишься.
На это Аня кивнула и собралась уходить.
– Может, останешься на ужин? – спросила Берит из-за плеча мужа.
В этот момент Аня вспомнила, что ела в последний раз только утром, несколько часов назад, и с тех пор чувство голода всё нарастало. Она не обращала на него внимания из-за сотни других чувств: горя, переживания, жалости, злобы. Всё это сливалось в один большой эмоциональный фон, за которым терялись слабые стоны желудка. Теперь же она поняла, насколько голодна: голова слегка кружилась и руки тряслись. Никогда в жизни Аня не делала таких больших перерывов между едой, даже когда ездили на экскурсию в храм Эль-Хазне в Иордании. Стоило съесть тот суп, который няня подавала ей утром.
Будучи воспитанной, она сделала вид, что размышляет, лишь затем согласилась. Жители