– Даже так.
– Но ведь и ты чувствуешь боль, только душевную. Разве нет? Получается, даже будучи мертвым, чувствовать не перестаешь? Тогда чем жизнь так сильно отличается от смерти?
– Ты права, я продолжаю чувствовать. Но вместе с этим я ощущаю полную безысходность, тогда как ты, имея тело, можешь что-то изменить. Можешь говорить, кричать, можешь уйти, уехать, убежать или не убежать. Ударить, в конце концов. Я же – безмолвный свидетель, томящийся в ловушке собственной глупости. Пленник портрета, не имеющий права узнать ответы на свои вопросы.
Ева вздохнула. Руку все еще жгло, но уже не так сильно: ледяное прикосновение Дария сняло боль.
– Уже совсем поздно, – Дарий ободряюще улыбнулся. – Пойдем сажать твои цветы.
Держа Дария за руку, Ева ушла за дом – к северной его стороне. Там она посеяла семена, тщательно полив их водой. Дарий же, глядя на спящий город и бухту, вид на которые хорошо открывался с северной стороны холма, наслаждался каждым мигом своей неожиданной свободы. Он вдруг ощутил давно забытую эмоцию, чувство, которое он ранее потерял. То была надежда. Что, если Ева согласится поехать в Серпент, взяв его с собой? Дарий решил, что позже, найдя подходящие слова, обязательно спросит ее об этом.
С той ночи Ева часто выходила во двор, держа Дария за руку. Они разговаривали и любовались ночным небом. Выйти из дома без ее помощи он не мог, но для того чтобы гулять рядом с ней, Дарию не обязательно было держать Еву за руку все время. Она являлась для него неким проводником, билетом во внешний мир. Со дня его похорон домом Дария стал портрет, но Ева каким-то образом могла разрывать эту связь, становясь для призрака средством передвижения. В ее лице он обрел не только друга, но и возможность узнать ответы на вопросы, которые невыносимо его терзали.
– Знаешь, – однажды сказала Ева, – я когда-то слышала о том, что умершие, имеющие неоконченные при жизни дела, могут оставаться среди живых призраками.
Они лежали на траве, любуясь звездами и пролетающими в небе кометами. Дарий повернулся к Еве, приподнявшись на локте.
– Думаешь, не все после смерти остаются такими, как я? – спросил он.
– Просто с тех пор как мы познакомились, я не видела других призраков, – задумалась Ева, – и мне кажется это странным. Ведь если я вижу и слышу тебя, то, возможно, могу увидеть и других.
– Может быть, они тоже не могут появляться днем, – предположил Дарий, – а ночами ты здесь: либо со мной, либо спишь.
Вдалеке послышались голоса: пьяные моряки горланили песни в таверне у причала. Оттуда же доносились звуки музыки и смех путан. Уж не Шут ли там весело отплясывает с ними сейчас? Ни его, ни капитана Ева не видела несколько дней: с тех самых пор, как они вернулись из Гланбери. Девушка вздохнула.
– Как думаешь, есть ли у тебя неоконченные дела? – спросила она.
Дарий почувствовал волнение. Он несколько дней ждал этого момента, и тот наконец настал!
– Я думаю, что есть, – осторожно начал он. – Все эти годы я сожалел