– Что это?
– Расписка о неразглашении….
Они просидели до самой ночи. Узнав о настоящем задании Черкашина, Кузьмин довольный ходил по палатке и хитро посматривал на товарища:
– Я ведь раскусил тебя сразу, Николай Иванович! Помнишь наш разговор?
– Помню. Считай это моей промашкой! А теперь давай думать, товарищ майор, думать! – перешёл на другую тему Черкашин.
То, что на перекатах появилось новое зимовье, наводило на определённые мысли. Скорее всего, перевалочная база. Почему на «быке»? Обзор, товарищи, обзор! Это ж на километры по обе стороны реки!
Вот туда-то и отправился рабочий Холодов, загруженный « под завязку» драгметаллом. Где грузился? На данный момент этот вопрос являлся самым актуальным.
Зубов? Прикинувшись этаким добрячком, довольно легко добиться того, чтобы тебя воспринимали за своего. Вполне подходит на роль «кладовщика», коим, по сути, и являлся официально. Ай да Валерий Павлович!
Теперь нужно было найти своего агента. Черкашин понимал, что тот уже получил информацию о своей «расконсервации» и постарается выйти на следователя.
Утром Кузьмин в сопровождении рабочего отправился на участок геолога Самсонова. Скрытный какой-то товарищ, подозрительный! За всё время расследования ни разу не появился на базе, да и Фросин с Зубовым дали о нём довольно скудную информацию.
Из документов, полученных Черкашиным, следовало, что Самсонов в экспедиции работает с самого начало её основания, очень держится за Сыртынский участок, не доверяя разведку никому. Информации о каком-либо нарушении закона в предыдущие годы нет.
Сам же Черкашин решил заняться Уваровой. Но не дошёл. Его окликнул один из промысловиков.
– Сорокин? – прикрывая глаза от солнца, удивился майор.
– Он самый, Николай Иванович! Да не смотрите на меня так, показать кое-что хочу. Давайте ко мне зайдём, всё поймёте!
– Что-то пусто у Вас, – сказал Черкашин, едва переступив порог дома охотника, – Есть же, насколько я знаю, жена, дети….
– А, Вы про это…. – усмехнулся Сорокин, – Жена ещё до Вашего приезда к детям уехала. Лето ведь! Они у родителей в Новосибирске.
– Понятно…. Так что там у Вас?
– А хотите кофе? У меня настоящий, растворимый! Здесь все чай пьют, а я кофе люблю. Так как?
– Давайте! – согласился Черкашин.
Сорокин ушёл на кухню, а майор обвёл взглядом комнату. Пара картин неизвестных художников, тяжёлый некрашеный стол, большая русская печь, сложенная, вероятно, уже очень давно. Интересно, как тогда кирпич завозили? Какое-то несоответствие. Вроде, и ничего лишнего, а что-то упрямо лезло прямо в глаза, чего Черкашин ещё не видел. Ружьё! Ну, конечно, ружьё! У всех, кого посетил майор, на стенах висели карабины и ружья. Здесь ружья не было! Как же так получилось, что в этом доме он в первый раз?
– Давно