Они на сколько смогли, вытянули лодку на берег. На всякий случай Сорокин ещё и привязал её бечевкой к стволу упавшей лиственницы.
– Откуда начнём? – уточнил следователь.
– Отсюда и начнём. Я с Иванычем, а вы, парни, давайте по округе. У тебя, Антоха, кажется зимовье в этих краях? – спросил Сорокин Старостина.
– Есть, года три как поставил. Километрах в десяти, – подтвердил тот.
– Что ж, в таком радиусе и действуем! – решил следователь.
– Встречаемся завтра вечером у лодки. Без опозданий, мужики. Да, если найдёте что – выстрел! – Сорокин пожал руки охотникам, – Пошли, Иваныч!
Они пробирались через завалы валежника. Черкашин спотыкался, на чём свет костерил цепляющиеся ветки, то и дело смахивая липкий пот, который вперемежку с комарами и мошкой, непременно попадал то в глаза, то на пересохшие губы. «Дета» не помогала, даже усиливала жжение на краснеющей коже. Что это за средство такое, на которое насекомые не обращают внимание?! Ненужный накомарник, в котором невозможно было дышать, покоился в рюкзаке, среди двух банок тушёнки, пачки индийского чая и тетрадки, в которую Черкашин заносил все свои мысли и версии расследования.
– Не заблудимся? – зачем-то спросил он Сорокина.
– Обижаешь, Иваныч! – тот остановился, – Знаешь, как отец учил меня в тайге выживать? Присядь, отдохнём немного!
– Ну, и как? – Черкашин даже обрадовался этой короткой минуте отдыха.
– Выводил меня в тайгу, давал в руки «мелкашку», винтовочку такую с маленькими пульками, а потом вдруг исчезал, как и не было его! Я, естественно, в крик, потом в рёв, а что толку? Тишина в ответ, только гнус вокруг гудит. Вот потом и начинаешь соображать, как к дому выходить, вспоминать, что старики меж собой говорили. Это я потом начал все услышанные полезные советы в голову свою откладывать!
– А что отец?
– А отец всегда рядом находился, кружил вокруг меня, да не показывался. Испытывал, значит! Ну, и охранял, естественно. Только я всего этого не знал! Доходило до того, что по трое суток плутал, а ведь лет-то было! Десять, одиннадцать….
– Выходил?
– Выходил, а как же! Вот с тех пор и охотничаю!
– Да, воспитание тут у вас! – Черкашин даже поёжился, представив одинокого мальчонку в этих дебрях.
– Так что, Николай Иваныч, если человек этих мест не знает – не выживет! Даже если на зимовье какое наткнется, то сколько он там проживёт? Запасов дня на три, четыре, а потом? Ну, ягода ещё…. Сколько на ягоде протянешь? А вода? Если не знаешь где родник, кранты! Нет, не думаю…. Две недели прошло. У меня зимовье в стороне от перекатов, дня четыре ходу отсюда. Вряд ли он на него вышел. У Сашки Нефёдова и того дальше. Вот и получается, если нет его в Антохином зимовье, то всё, крышка! Будем труп искать, ты уж извини за прямоту!
– Да, уж…. – вздохнул Черкашин, – Как думаешь, друзья твои всё как надо осмотрят?
– Не обижай, они охотники от бога! Соринку найдут, если надо. Это я так, к слову, чтоб не сомневался.
– Извини,