– Начну издалека. Вы отдаете себе отчет в том, где мы работаем, Борис Иванович?
– Отдаю. И мне кажется, студентам, как будущим научным сотрудникам, будет в крайней мере полезно провести лето в лаборатории, ознакомиться и освоиться, так сказать, со своим потенциальным рабочим местом.
Горбовский вытер высокий взмокший лоб тыльной стороной ладони. Он чуть не сказал вслух то, что подумал. В гневе он не стесняется в выражениях, и неважно, кто попадается под горячую руку. Когда не выходит объяснить по-хорошему, приходится по-плохому.
– Мы в лабораториях не новые сорта фасоли разводим, чтобы пускать туда всякий сброд, как на экскурсию. Это микробиология, а не ботаника. А в моем отделе люди работают с вирусами, Вы это понимаете?
– Естественно. В каждой научной отрасли рано или поздно происходит смена поколений. Так что теперь, нам, может, университет распустить?
– Это опасно, черт возьми, вот что!
Горбовский снова подскочил, пораженный непробиваемостью директора. У него задергался нерв над левой бровью. Он ненавидел это ощущение. Будто кто-то тянет за ниточку, как марионетку.
– Но ведь их можно ознакомить с правилами безопасности, заставить пройти все необходимые проверки… Ведь нужно же им опыта набираться где-то!
– Насколько вам всем здесь известно, помимо работы в лаборатории во вторую смену, в первой половине дня я преподаю у студентов основы вирусологии и смежные дисциплины. Поэтому знаю, насколько эти зародыши людей безответственны и несерьезны. Им нельзя доверить улицу подметать, а Вы говорите о практике в лаборатории! Вы в своем уме?
– Все мы когда-то были просто студентами. Без риска ничего не делается, – попытался урезонить директор, но под таким напором ярости трудно отстаивать свое мнение.
– Представьте себе, что может случиться, если бросить догорающую спичку на складе пиротехники. Она может потухнуть в полете, а может едва тлеющей головкой зажечь фитиль, случайно оказавшийся рядом. Причем вероятность второго исхода слишком велика, чтобы рисковать. Уже сама вероятность, даже мельчайшая – неоправданный риск, ведь на воздух взлетит ВСЕ! Это опасная затея, – чем больше Горбовский говорил, тем больше успокаивался, – и цель не оправдает средства, Борис Иванович. Они не обучены, не готовы к этому. Рано им еще в НИИ, они там все разнесут к чертям собачьим.
Под конец своей речи Горбовский почти поверил в то, что ему удастся переубедить директора. Тем более, Борис Иванович внимал с предельно понимающим лицом. Затея действительно казалась глупой, и правда была на стороне возмутившегося.
«Если бы только здесь был Пшежень, он бы меня поддержал. У него, по крайней мере, голова работает лучше, чем у многих молодых», – уныло думал Горбовский.
Но Пшежень не мог сегодня прийти на совещание, потому что доделывал ежемесячный отчет по лабораторному оборудованию,