Денатурация – разрушение характерной для данного белка четвертичной, третичной и вторичной структуры, в результате чего в денатурированном состоянии полипептидные цепи белков образуют случайные и беспорядочные клубки и петли.
ГОРБОВСКИЙ
Начало работы над романом – 1 мая 2015 года
«И все времена – одно время, и все умершие не жили до тех пор, пока мы не дали им жизнь, вспомнив о них, и глаза их из сумрака взывают к нам».
Роберт Пенн Уоррен, «Вся королевская рать»
Глава 1. Протест
«Одни считают, что просить бесполезно, а другие рассчитывают в ближайшее время взять без спроса».
Бр. Стругацкие, «Трудно быть богом»
– Абсурд! Я не позволю.
Стол громыхнул под ударом внушительного кулака. Подпрыгнув, звякнули высокие стаканы с выдохшейся минералкой. Люди поспешили отвести глаза – мутные белки забегали по потным лицам, как солнечные зайчики. Повысивший голос мужчина шумно поднялся и навис над столом, как утес над берегом моря. Во всей его фигуре проступали мощь и негодование.
– Лев Семенович, – аккуратно начал директор, но продолжения не последовало.
Директор был недавно в своей должности, к тому же на десять лет моложе Льва Семеновича. Ему не хватало храбрости идти косой на камень. Особенно в такие моменты, когда кто-нибудь вдруг вскакивал и выражал яростное несогласие. Особенно если это делал такой человек, как Горбовский.
Иногда директор боялся, как бы Лев Семенович его не пришиб. Это был самый непредсказуемый, самый вспыльчивый человек в коллективе, и перечить ему, когда он зол, считалось делом чреватым. Имели место прецеденты, когда впоследствии подвергалась разрушению посуда, мебель, а однажды и кость.
– Я категорически против, – произнес мужчина чуть спокойнее. – Вы это понимали изначально. Вы все.
– Но, позвольте, – вкрадчиво начал заместитель, для уверенности схватив со стола ручку, но тоже сдулся и умолк, встретившись глазами с разгневанным коллегой.
– Категорически. Против, – повторил Горбовский сквозь стиснутые зубы и свирепым взором обвел присутствующих, разыскивая тех, кто рискнет с ним поспорить.
Директор вспомнил, что он здесь главный, и попытался перехватить инициативу.
– Присядьте, пожалуйста, – мягко попросил он. – Давайте, наконец, уважать друг друга.
– Идиот, который это придумал, уважения не заслуживает, – грубо отрезал Лев Семенович, сделав отрицательный жест рукой.
Одна молодая женщина, округлив глаза, прикрыла рот расслабленной ладонью, как будто увидела покойника; еще одна принялась что-то строчить в блокноте, нервно поправляя очки на носу с горбинкой. Пауза затянулась.