– Закрывай дверь, закрывай! – радостно кричал Яните отец, забегая в квартиру и придерживая руками автомат.
– Чьё это?
– Отнял. Тупицы юные совсем не шарят, кто перед ними, – ухмыляясь, отец поставил автомат в угол и скинул китель. На лице красовался фингал.
– Ты о ком? Ты отдашь его?
– Дай пудру глаз замазать, – сказал он, разглядывая себя в зеркале.
Янита достала косметичку.
– У нас не будет проблем? – спросила таким тоном, словно это она была родителем.
Он отмахнулся, в каждом его движении проявлялось ребячество и озорство. Яня невольно улыбнулась.
В эту же секунду раздался дверной звонок.
– Прыгай в окно! – смеясь, произнёс отец.
– Но я только начала рисовать.
– Давай! – настойчиво повторил он.
Яня замешкала, тогда отец подтолкнул её к двери в комнату. Она обречённо вздохнула и, не взглянув на рисунок, где залитые солнцем поля искали своё продолжение, взяла сумку и открыла окно. Хоть они и жили на первом этаже, прыгать было страшно. Раздался ещё один звонок, и Яня выпрыгнула.
– Чёрт, – вырвалось у неё, когда она взглянула на свои сине-розовые носки. Помедлив, она набрала на телефоне номер однокурсницы, живущей рядом с институтом. – Привет. Ты в общаге? Не одолжишь кроссовки?
Ступая по израненному лужами асфальту в одних носках, Яня ругала себя за то, что была так мягка с отцом. Но в автобусе раздражение отпустило, поскольку проплывающие мимо дома, гаражи, баннеры с рекламой подрагивали в серебристой дымке тумана. Незамеченным для Яниты осталось лишь то, что пассажиры с любопытством разглядывали её ноги.
Переводя взгляд с грязных голубых кроссовок на полинялое здание института, Янита чуяла, что сегодня ей не хватит терпения усидеть на парах. Она надела наушники и скользнула по влажной траве. Загребая мусор ногами, она пыталась поднять его выше, закрутить и запаять в воздухе, словно это были элементы единой урбанистичной картины.
На стене, напоминающей грунтованный-перегрунтованный холст из-за множества слоев краски, мелькнул непропорциональный человек с крыльями. Всего лишь однажды Яните удалось писать на холсте – ещё в художественной школе. Осторожно приблизившись, она провела рукой по бугристому бетону, точно ожидая увидеть в рисунке большее.
В отличие от матери, Яните нравилось, когда отец выпивал. Она понимала, какой вред здоровью наносит привычка, тем не менее, в эти моменты отец точно вырывался из заточения и, предаваясь фантазиям о лучшей жизни, не бросался в безысходную волну. После Яня часто думала: «А был ли у него другой путь, могла ли его жизнь сложиться иначе?» И каждый раз она обречённо заключала, что мир слишком отзывчив к людям и не мог не вручить все ключи от заветного сундука с счастьем.
Возле дверей здания, где раньше располагался торговый центр, толпились люди.
– Что здесь происходит? – спросила Яня у школьниц.
– На втором этаже открывается галерея, –