Что мне делать с ней отлюбившему
Отходившему к бабам озимью
Подарить на грудь бусы лишние
Расстелить золотые осени
Она всё равно оттолкнула меня, потому что сама вызвалась сделать себе больно, но не могла этого мне простить. Неделю я забрасывал её стихами, звонками едва ли не круглые сутки, всё было напрасно. Когда я решился уехать, не в силах жить без неё в этом городе, я прочёл SMS – ответ:
– А со мной?
Она выдвинула десять или двадцать условий:
• Выдумать легенду нашего знакомства по Дугласу Коупленду
• Не приближаться к воспитанию будущего ребёнка
• Пользоваться скрабом для кожи
• Выщипывать светлые волоски из ушей
• Дальше я не помню.
Она сказала, что снова собирается в Египет. Я согласился. Оказалось, что она собирается в Москву, с подругами, но без мужей. Я забурился в какую-то шхеру на Чкаловском. Слал стихи всю ночь, ответно меня по сотовой целовали уже все подруги, луку поевши. «После Бологого» меня пригласили за соседний столик разрешить спор, является ли некое матерное на "Б" литературным словом. В дискуссии участвовали две увлекательные девицы и двое гастарбайтеров. Диспут развернулся не на шутку: два вина, водка, два пива, и трудно было удержаться от лекции. «До Москвы» я не додержался, но один телефончик девицы в память уцепил.
Почти год меня закидывало всё дальше и дальше, с моим полным ощущением, что я разыгрываю кукольные сражения с разными командами, пока не оказался за окраиной Мегаполиса, в такой глуши, словно я на задворках цивилизации. Все ушли, как дети в школу.
Она побоялась позвонить, уверена, что я давно с другой. Я думал, что заплатил слишком высокую цену, чтобы быть с ней, и это не было полной правдой. Наш рок-н-ролл, наш хэви метал. Переложил на русский слэйдовскую «Cause I love you», и всё равно получилось к блоковской Незнакомке. Ни одна девушка мне этого не простила. Потому что – ни к кому, а значит, к другой.
Или, думалось мне, этот мир с его Богом – попроще. Один любит, другой – нет. И многие из тех, кого я знал, не пережили этого открытия. Ни в коей мере их не оправдывает, но – живут же без сердец. От берегов наших детских стихов до вычурных масок нас окружающих. А меня всё ещё проносит мимо них по стремнине, разрешённой алкоголем. Когда я хочу, чтобы мне позвонили, я высекаю из себя беззвучный сигнал в пространство, и это непременно случается. Нужно только нечеловечески желать этого.
Не дождавшись, я сел в машину и помчал по обледенелой дороге. Мне нужно было непременно её увидеть, и я летел, непрерывно курил, летел до самого железнодорожного переезда. Как раз закрыт. «…Трясясь в прокуренном вагоне, он был бездомным и смиренным…»
Рельсы, а совсем рядом – гранитный карьер. Я легко развернулся и в один миг добрался до поворота к своей цели. Машина быстро разогналась, а ничего, кроме полной скорости, мне и не было нужно. Лучи фар метались и метались по