Люблю – не люблю. Полина Ольденбург

Голос повысился и болтал исключительно глупости. Где мой юмор? Ирония где? В голову лезла  назойливая мысль: ОН на меня не реагирует… Еще бы среагировал на какую-то идиотку!

                      *   *   *

           Спустя некоторое время Мамонт сослался на дела и ушел, попросив Флинта проводить нас с Сашкой домой. Дело осложнялось тем, что жили мы с ней в разных районах… Но сложилось удачно – сначала пошли провожать Сашку. Она вдруг стала вся такая женственно-беззащитная… что было явным признаком заинтересованности молодым человеком. Она казалась чуть выше него, поэтому сняла туфли и всю дорогу до дома шла по теплому вечернему асфальту босиком.

           Мы философствовали, рассуждали о дружбе, улыбались, но… не смеялись. Этот человек излучал, скорее, спокойную меланхолию, а смех его звучал как-то неестественно, будто он заставлял себя смеяться…

           Я шла и думала, что, проводив Сашку, он пойдет провожать меня – мы будем долго идти одни… говорить… он будет рассказывать мне о себе…

           Так и случилось.

      – Ветер з-за душой, п-песня на снегу,

              Никогда не стой.

              Мертвой с-силой – дым, я хочу воды,

              Пой.

              Я сорвал петлю, на восьмом  шагу

              Гром.

              Если не искал, то не найден ты,

              Не поник лицом…

      – Это твое?

      – Д-да.

      – Я тоже стихи пишу, но не такие интеллектуальные, и наизусть ничего не помню.

           Его профиль плывет по городу мимо полуразвалившихся и только что отстроенных домов, мимо лип, роняющих на нас свои тени.

      – А п-почему ты в Праге?

      – Мой папа – оперный певец. Он подписал контракт с Пражской оперой. Мне тогда было тринадцать. С тех пор каждое лето езжу сюда, к бабушке.