Сашка рассказывает про Ухту и про Сыктывкарские фестивали. Она из Коми. Приезжает в Казань только на каникулы к бабушке, а теперь вот по окончании школы. Впрочем, как и я. Только я приезжаю из Праги и, когда рассказываю об этом, почему-то произвожу фурор и на меня смотрят как на инопланетянку.
На следующий день компания здоровается со мной и с Сашкой довольно прохладно. Мы понимаем, что на Сковородке это норма. У всех свои интересы, и никто ни к кому особенно не привязан.
Мы кочуем от кучки к кучке, но не расстраиваемся и в случае, когда никого подходящего для общения не находим. Мы где-то величина самодостаточная.
В разговорах сковородских толстым канатом проходила тема Мамонта-бабника и Мамонта-придурка. Все спрашивали, не соблазнил ли он меня уже, и увещевали, чтобы не поддавалась. Мол, девушки сначала на него вешаются, он всех бросает, жестокий, а они потом натурально вешаются. Еще выяснилось, что он МЕНТ, который прикидывается цивилом и следит за этим участком. Вот такой черно-белый пиар. Интрига!
* * *
Мамонт появлялся на Сковородке раз в два дня. Мы общались, он называл меня Принцессой, а себя Лордом Приграничья. Читал мне свои рассказы и сказки в стиле fantasy, что-то сильно толкинистское. На второй же день после нашего вечернего знакомства он вывалил на меня такое безумное количество информации, что удержать его в голове, конечно же, было трудно.
Он говорил, что он внук Мейерхольда и знаменитый по всей стране сыщик, что состоит в охране президента Татарстана и преступление, нашумевшее в Казани в 96-м году, было раскрыто им лично, что он пил с Шевчуком и Шахриным у него на кухне и что через месяц он издаст свой третий сольный альбом, а вообще-то он поэт, что он не человек, а ЛЮДЭН, что у него шестая группа крови и сердце расположено справа, а в мозгу встроен чип, и поэтому он не выносит жару, что, в конце концов, он безумно в меня влюблен и предлагает мне стать его женой! Уф-ф-ф!..
Нет, все-таки что-то в моей памяти осело из его монолога.
Мне было с ним весело. Более того – он жутко напоминал меня саму лет в четырнадцать-пятнадцать. Я тоже любила рассказывать о себе всевозможные байки и, что интересно, начинала в них верить. А потом уже и не могла вспомнить четко, что со мной на самом деле произошло, а что я выдумала. Вот такой иллюзорный мир. Чтобы скучно не было.
Помнится, я рассказывала всем дикую историю о том, как меня пырнули ножом под левое ребро. Со всеми подробностями! Ясно, что это было из-за ревности, иначе просто быть не могло! И я описывала, как почувствовала пронизывающий холод… как увидела торчащую из меня рукоять и мне было страшно, но не больно… как я упала в обморок и очнулась в больнице. Рана, дескать, болела только после, когда нож уже был вынут… А шрам не болел, нет, он только белел и напоминал о случившейся драме…
И никто из слушающих ни разу не упрекнул меня во лжи. Может, кто-то и предполагал, что это гон, но меня не выдал, за что ему