– Так вы поедете? – спросил Белецкий. – Или подождёте, когда вам в иных выражениях приглашение направят?
– Не уверен, что выражения станут деликатнее, – заметил Руднев. – Едем. Завтра же.
В мягком бархатном полумраке министерского вагона время замерло и растворилось в золотистом свете лампы и перестуке колёс.
Руднев отложил книгу и всмотрелся в ночной мрак за окном. Тьма там была непроглядная, лишь изредка мелькали какие-то робкие огоньки, внезапно возникающие ниоткуда и так же стремительно пропадающие в никуда, словно фантомы.
Дмитрий Николаевич относился к путешествиям странно и неоднозначно. Ему всегда казалось, что часы, проведённые в дороге, это какое-то особое вневременье, мистический туннель в скале, за которым меняется и весь мир, и сам человек. И даже когда путник проходил по этому туннелю в обратном направлении, он уже не мог попасть в исходную точку, а оказывался где-то в ином месте, чем-то неуловимо отличном от прежнего. От этой зыбкости бытия Рудневу становилось неуютно.
Сейчас к обычной дорожной тревоге в душе его примешивалось беспокойство иного рода. Рудневу не давали покоя странные события, которые стали происходить после получения им письма из Петербурга.
Буквально спустя час в его особняк на Пречистенке заявился Анатолий Витальевич Терентьев, чиновник особых поручений Московского сыскного управления, некогда привлёкший Дмитрия Николаевича к сотрудничеству с полицией. Терентьева с Рудневым и Белецким связывали не только совместные расследования, но и многолетняя дружба, начало которой было положено при обстоятельствах для Дмитрия Николаевича роковых и трагических, произошедших в то время, когда он ещё только закончил гимназию.
– Во что вы ввязались, Руднев? – выпалил сыщик с порога вместо приветствия.
Дмитрий Николаевич растеряно ответил, что абсолютно не понимает, о чём речь.
– Вы знаете, что к вам велено приставить охрану?
– Какую охрану? – оторопело спросил Руднев.
– Скрытую, – хмуро ответил Терентьев. – С сегодняшнего дня вплоть до завтрашнего вечера, когда вы сядете на шестичасовой поезд до Питера.
Руднев с Белецким переглянулись.
– Господа, может вы всё-таки объясните мне, что происходит?
– Я получил письмо, – осторожно ответил Руднев. – Конфиденциальное письмо из Санкт-Петербурга с просьбой приехать по какому-то важному делу.
– От кого?
– От чиновника, – Дмитрий Николаевич уточнять не стал, но Терентьев и без того догадался, что был недоговорено.
– Вы предполагаете, с