Пацаны долго пропадали где-то. Мы мерзли ужасно. Танька взбеленилась, решила идти пешком вокруг озера. Сережка читал ей нотации. Но мы все уже хотели домой, мерзли, жались друг к другу. И вот погрузились в лодку. Волны набегают друг на друга. Со стороны турбазы идет серая дымная полоса, туманно зеленеет остров. Мы с Сонькой все время шутим. Сережка не обращает на меня внимания, хотя на этот раз я села рядом. Вдруг волны покрылись белыми гребешками и торопливо помчались по озерному полю. Лодку начало швырять. На веслах сидели Витя и Толик.
– Держи носом к волне, – говорил Сережа, обеспокоенно глядя на разбушевавшееся озеро.
Примчалась моторная лодка, с которой он еще на берегу договорился, что они нас довезут. Прицепились. Трос натянулся – мотор отказал. Отцепились – заработал. И так несколько раз. Толик сказал, чтобы меня и Галку они взяли и быстро довезли до лагеря.
– А то у Фиры еще выговор будет, – улыбнулся Толик.
Я отказалась, и Сергей посадил в лодку Таню с Галей. Через три-четыре взмаха весла мы услышали, что мотор снова отказал…
А озеро бушевало. Солнце закрыли темные тучи, дул пронизывающий острый ветер. Соня сидела спина к спине с Толиком, неестественно прямая. Длинные темные волосы разметались по спине и лицу. Она улыбалась и полунебрежительно-полунежно говорила:
– Ну ты, Витя, давай работай.
Тот весело поблескивал большими черными глазами:
– Даю, даю!
Они выбивались из сил. Но никто не ныл, мы с Сонькой ели конфеты и посмеивались над мальчишками.
– Замерзла? – спросил Сережа. – Повяжи голову.
Я сняла с его шеи платок, повязала и продолжала, стоя на коленях, выгребать ладонями воду со дна лодки. Сергей тоже выгребал и, беспокойно вглядываясь вдаль, комментировал движение моторной лодки:
– Что-то тех не видно и не слышно. На веслах, видимо, идут.
Ветер бешено гнал волны на лодку; дымная завеса оказалась колючим холодным дождем. Он хлестал по телу, лицу, швырял град в глаза. Сережа посмотрел на нас с Сонькой:
– Вы плавать хоть умеете?
Мы не умели. Он неопределенно посмотрел на окружающую стихию. До острова – все также далеко. Он совсем скрылся за дождем и ветром. День помрачнел, и казался бесконечным этот плаванье-побег. Моторная лодка ныряла, ныряла – и исчезла. Мы испереживались: как они там, в деревне, не обидят ли дядьки. О том, что они могли перевернуться, нам и в голову не приходило. Пустынный берег с одинокими домиками был бесконечно далек.