Мэй пыталась отгородиться от них, закрыть голову и уши руками, но это не помогало. Она не слышала ничего, кроме них, даже собственные мысли. Тяжесть стала просто невыносимой, ее голова вот-вот лопнет, и она закричала…
Тепло… Откуда-то исходило необъяснимо приятное тепло. Она захотела греться в нем вечно, только бы оно никуда не уходило. Мэй с удовольствием поежилась и попыталась пошевельнуться.
Болезненный ток прошелся по телу, и Мэй тут же очнулась.
«Тихо, лежи спокойно».
Горячая ладонь сползла со лба. Мэй приоткрыла глаза.
В голове пульсировала боль. Она накатывала волнами, острыми пиками вонзаясь в мозг, и отступала, разбрасывая после себя тупые тяжелые булыжники. В желудке тоже было неспокойно, тошнота то и дело подступала к горлу. Перед глазами плыли желтые бесформенные круги. Когда они стали меньше, ей удалось видеть лучше.
Ярких лучей Касмия больше не было, небо над головой посерело, а с другой стороны окрасилось в золотисто-алый закат. Беспокойно чирикали птицы, их пение становилось все тише.
Отдалось лёгкой прохладной – другая рука коснулась ее, и Мэй повернула голову. Снова перед глазами пронесся яркий режущий свет, оставляя в затылке сгусток горячей боли.
Рядом сидела Лам. В своей крохотной ладошке она держала руку Мэй и поглаживала ее, но она не чувствовала прикосновений. Сфокусировав зрение на своем запястье, она увидела, что оно было забинтовано. В нем легким бризом шуршала боль, остальное тело походило на один сплошной синяк.
Лам дотронулась до ее головы. Напряжение спало с ее лица.
– Ей вроде бы лучше. Она успокоилась.
Рядом послышался негромкий смешок.
– Конечно! Я израсходовал почти всю пачку успокоительного. Удивлен, что она по-прежнему чувствует боль – такая доза могла сработать лучше любого обезболивающего.
Мэй уже медленней и осторожней повернулась к Хоку. Он сидел на упавшем стволе и копался в сумке. Сначала ей показалось, что зрение ее вновь подводит, и она плохо видит из-за этих проклятых плавающих пятен. Но приглядевшись, поняла, что это не так.
Хок старался не смотреть на нее прямо, чтобы не причинить ей вреда. Большие глаза с кровавой радужкой были направлены чуть в сторону, сквозь нее. Вокруг них, на щеке и на бровях собралась паутинка из красных царапин.
Мэй нахмурилась.
– Что с тобой случилось?
Хок удивленно приподнял порезанную бровь.
– Ты что, ничего не помнишь?
Она заморгала.
– Не помню чего? Если вы о моей памяти, то она вроде бы ко мне не вернулась. Я по-прежнему не помню, кто я есть.
– Нет, не это. Ты не помнишь, что происходило после падения?
– Да о чем вы? Я все помню, мы шли по лесу к месту назначения, сперва столкнулись с животным, потом убегали от ботов, я оступилась и куда-то упала.
Она дотронулась до своей головы