Под солнцем и богом. Хаим Калин

и колкости дознавателей на его идиш, перелицованный по ходу дела в корявый Deutsch, как твердил дознавателям, не переставая: «Должны встретить» – «Кто?» – «Они» – «Кто они?» – «Те, кто должны», как корил себя, скрипя зубами: «На что рассчитывал: с дубьем этим на Wall street?», как спустя сутки по финской тройке и простоватому прищуру вычислил того, кто «должен был», как бросил на «того» остервенелый взгляд, дескать, «Вытаскивай – надоело!», как обезличенно «тот» взглянул в ответ, заставив усомниться – «Он ли?», как, подустав от шаблона слога и столярки лиц и тел, выпалил бошам: «Зови!» – «Кого?» – «Консула!» – «Какого?» «Голландского»[9] и как дождался наконец: «Не Кнессет здесь, служивый» – от «того», на лишь им двоим понятном языке.

      Вскоре, отобрав одежду и заставив переодеться во все новое, гедеэровцы выставили Шабтая из КПП вон, не сделав даже в паспорте отметку.

      «Тот» стоял у входа и, судя по олимпийскому спокойствию, терпеливо его дожидался. По-свойски махнул рукой, приглашая в стоявший рядом «Трабант». После чего битый час возил по задворкам Восточного Берлина, то ли проверяя наличие хвоста, то ли испытывая психику попутчика на прочность.

      – Что-то не так? – обратился «помилованный», притомившись от путешествия в подзабытый мир, за сутки вывернувший внутренности наизнанку.

      «Тот» переключил ближний свет на дальний, продолжая торить лишь ему ведомую колею.

      – Я в чем-то прокололся? – забеспокоился пассажир.

      – Вроде нет… – бесстрастно буркнул «тот» после паузы, показавшейся Шабтаю зловещей.

      Шабтай промолчал – психодробильная невнятица его вконец одолела.

      – Чего молчишь? Бизнес-план готов? – спустя минуту заявил наконец о себе «гид».

      – Давно отправил, не получили?! – дался диву «экскурсант».

      – Тот не пойдет, другой нужен, без Совмина… – сообщил, сама загадка, «тот».

      Тут и без того взмыленного Шабтая огрел плетью невидимый кучер.

      Набив за восемь лет на Западе шишек как всякая приблудившаяся дворняга без «паспорта и титулов», но в итоге нащупав золотую жилу (пусть в богом забытой Африке), Шабтай в очередной раз умылся юшкой собственного честолюбия – банки, словно сговорившись, отказывали в кредите. Не обрел он и компаньонов, притом что не питал иллюзий: увести у голодранца перспективную разработку – повседневность бизнеса. В какой-то момент, отчаявшись, Шабтай готов был все бросить и рвануть, скажем, в Новую Зеландию – страну с круглогодичным «плюс двадцать», размеренно возводящую коммунизм для тех, кому не по душе надрываться.

      Между тем на этом перепутье его посещает прямо таки чумная идея: взять в компаньоны некоего робота, успешно производящего один-единственный продукт – энергию, но не электрическую, а энергию противостояния. В первую очередь, самому себе, а за компанию – остальному миру. Страшно даже подумать кого – правительство СССР, этого заклятого врага частной инициативы и капитала.

      Пусть