Не успел он закончить фразу, как Люска стремительно произнес:
– Мне не давали денег! Я сам их зарабатывал!
– Чудесно! Разрешите узнать, сколько вы зарабатывали в «Магазине стандартных цен»?
– Примерно четыреста пятьдесят франков в месяц.
– Вы оставляли их себе?
– Из этой суммы я давал родителям на питание и стирку триста франков.
– Сколько времени вы работаете?
– Два года.
– Есть у вас сбережения?
Он злобно бросал свидетелю вопросы прямо в лицо. Рожиссар снова беспокойно шевельнулся в кресле и наклонился с таким расчетом, чтобы председатель мог услышать его слова, произнесенные вполголоса.
– Больше двух тысяч франков, – буркнул Люска.
Лурса с удовлетворенным видом повернулся к присяжным:
– Свидетель Эфраим Люска имеет больше двух тысяч франков сбережений, а ему только девятнадцать лет. Работает он всего два года.
И снова злобно спросил:
– А одеваться вам приходилось на оставшиеся сто пятьдесят франков?
– Да.
– Значит, вы одевались на эти деньги, и тем не менее вам удавалось откладывать примерно по сто франков в месяц… Иными словами, у вас не оставалось на личные расходы и пятидесяти франков… Может быть, вы тоже умеете передергивать в покер?
Люска растерялся. Он не мог отвести глаз от этого мастодонта, от этой лохматой физиономии, от этого рта, откуда, как пушечные ядра, вылетали вопрос за вопросом.
– Нет…
– Стало быть, в покер вы играли честно! Может быть, вы воровали деньги из кассы родителей?
Даже Эмиль и тот оцепенел от изумления! Рожиссар соответствующей мимикой старался показать, сколь ненужным, если не просто скандальным, считает он этот допрос, и жестами умолял председателя вмешаться.
– Я никогда не воровал у родителей…
Председатель стукнул по столу разрезальным ножом, но Лурса не слышал.
– Сколько раз вы кутили с Доссеном и его приятелями? Не знаете? Попытайтесь припомнить… Хотя бы приблизительно. Тридцать раз? Или больше? Сорок? Что-нибудь между тридцатью и сорока? И вы пили наравне с другими, полагаю? То есть больше четырех рюмок за вечер…
Голос председателя прозвучал одновременно с вопросом Лурса, и Лурса, мгновенно утихомирившись, повернулся к нему.
– Господин прокурор обратил мое внимание на то, что вопросы свидетелю можно ставить только через председателя… Поэтому прошу вас, мэтр Лурса, соблаговолите…
– Слушаюсь, господин председатель… Не сделаете ли вы величайшее одолжение узнать у свидетеля, кто за него платил?
И председатель явно неохотно повторил вопрос:
– Потрудитесь сказать господам присяжным, кто за вас платил?
– Не знаю…
Люска не спускал полные злобы глаза с адвоката.
– Не спросите ли вы, господин председатель, платил ли его приятель Маню за себя?
Рожиссар