Эльбруса отыщет Чашу Грааля, то тогда не поздоровится и всей Вселенной, с её параллельными и „перпендикулярными“ мирами! И, опять-таки, что толку тут пенят на одно вечное и самодостаточное свойство, по имени: „Ого“?!! Увы, я теперь в таком плачевном состоянии, что отбой всем запущенным мной историческим процессам дать не сумею, мои ставленники мне самому „быстрее света“ голову отобьют! Эх, да ох!! Чем посыпать свою голову пеплом, лучше постараться утопить, если не беду, то горе, в вине и водке?! Нет, это искушение „зелёного змия“, который способен искусить даже церковным кагором! Нужно устоять и нести свой тяжкий крест душевных мук и покаяния до конца! А может быть пойти на исповедь к священнику, пусть и католическому, в церковь Святой Софии, или в храм Святого Михаила?! Пасть на колени, перед статуей Святого Антония – покровителя Анакапри?! И он, или святой отец, с Божьего благоволения, снимет с меня грехи и душевные муки?! Я-то свой нательный крестик сорвал с себя и бросил наземь, когда моя молитва не помогла, и брата Сашу повесили! Но, то была молитва испуганного атеиста, молящегося от отчаяния, а не по вере!! Да и с Надькой я венчался в церкви, не ради хорошей партии с ней, а ради партийного дела! Подруга-то её – Аполлинария Якубова, моё предложение руки и сердца отвергла, взяв лишь сердце, вот и пришлось предложить руку Надьке, и изображать из себя, перед царской охранкой, добропорядочного семьянина! Охранка же сочла, что такая моя женитьба – гораздо худшее, для меня, наказание, чем пожизненная одиночная камере тюрьмы! Не только я, но и всё семейство Ульяновых, Надьку не любили, за её лупоглазость и селёдочный вид. Я дал ей партийную кличку „Рыба“, и наставил ей таких рогов, что она стала выглядеть ужасней глубоководных рыб!! Какой ужасный мой грех!! О, Боже, как колотится сердце!!! Надо хлебнуть валерьянки, иначе – подохну, от разрыва сердца, без отпущения грехов!!!» – ужаснулся Ильич, лёжа на кровати.
Ильич вскочил с кровати, и, стремглав, бросился к домашней аптечке. В одно мгновение он осушил пузырёк с настойкой валерианы.
«Император Валериан был ярым гонителем христиан, и Бог покарал его тем, что Валериан попал в плен к Шапуру I, и служил тому опорой, при посадке в седло! А после смерти Валериана, его набальзамированное тело было выкрашено в красный цвет и выставлено напоказ в одном из языческих храмов. Изречение: „на миру и смерть красна“ здесь явно не подходит, а вот валериана – Божие успокоение!» – подумал, захмелевший, от спиртовой настойки валерианы, Ильич. Но тут же всплыла в его голове ассоциация красного набальзамированного тела Валериана, с набальзамированным телом, изображающим Ленина, в мавзолее, на Красной площади! А сравнение масштабности грехов Валериана и Ильича, и явное многократное превосходство греховной масштабности Ильича, вновь всколыхнули в его душе бурю горьких чувств, и спровоцировали отчаянное сердцебиение! Эти душевно-сердечные
