Неслышно подошедшая сзади преподавательница
ткнула наманикюренным коготком ему в листок,
она оказалась хорошей знакомой его соседа,
они возбуждённо зачирикали меж собой,
сопливый Боря ужасно обрадовался,
начал что-то жалостно гундеть – пропадаю, мол.
У Степанова ёкнуло сердце, загорелись щёки.
Усомнившись в себе, он просмотрел текст —
нет, никакой ошибки не было, его обманывали.
Степанов уже перестал доверять взрослым,
но ещё не научился скрывать свои истинные чувства,
поэтому вспылил и твёрдо сообщил тётеньке —
насчёт лишней запятой она точно не права.
Тётя покраснела и стала вдруг злой и некрасивой,
подняла его с места в поисках «запретного»,
аудитория замерла в предвкушении расправы,
но разве что-то спрячешь в футболке и джинсах?
– На вашем месте, юноша, я бы не спешила!
Но если Вы желаете сдать сочинение в таком виде…
Под завистливый шёпот аудитории
Степанов с превеликой радостью вышел вон,
оставив преподавательницу помогать Боре,
зудевшего ему вслед что-то жалко угрожающее —
что ж ты, мол, товарищ, не поможешь другу?
На улице зеленело жаркое городское лето,
он прыгнул в трамвай и через пару минут забыл,
выкинул из памяти и Борю, и Ниловну, и экзамен.
Его ждали новые друзья, пиво и пляж.
Через пару дней вывесили оценки за сочинение.
С громко колотящимся в груди сердцем
Степанов протолкался сквозь пёструю толпу,
разглядел напротив своей фамилии пятёрку,
пожал плечами с уверенным видом —
а как иначе, всё-таки за плечами были первые места
на трёх районных олимпиадах по литературе.
На самом деле сердце Степанова билось,
уже готовое выпрыгнуть из пересохшего горла —
он понимал, что поступил в институт,
что самое страшное уже позади.
Это была победа – он прошёл вторым по списку.
Конечно, судьба распорядилась потом по-своему,
вместо смутно-желанной стези литератора
всучив ему синий диплом экономиста,
заставив поработать на предприятиях,
понять, что такое бизнес, на своей шкуре.
Но это её решение оказалось правильным —
о чём бы он тогда так вкусно писал сейчас,
не имея столь богатого житейского опыта?
О Ниловне из романа Горького «Мать»?
Ночная смена
вставай пошли
я слышу чей-то противный голос
но не хочу открывать глаза
меня охватывает отчаяние
тоскливо так, что хочется плакать
я снова в черно-белом аду
та же кровать, тот же вечер
всё те же опротивевшие лица
и нескончаемая ночь впереди
как будто