– А чем же вам вытоптать, вытоптать?
Ай-дым, ладо, вытоптать, вытоптать?
– А мы коней выпустим, выпустим;
Ай-дым, ладо, выпустим, выпустим!
– А мы коней переймём, переймём;
Ай-дым, ладо, переймём, переймём!
Екатерина с Ольгой стояли во втором полку. Александр подмигнул, выступая им навстречу. Екатерина спутала слова игры. Лучше бы он не приходил!
– А чем же вам перенять, перенять?
Ай-дым, ладо, перенять, перенять!
– А шелковым поводом, поводом;
Ай-дым, ладо, поводом, поводом!
– А мы коней выкупим, выкупим;
Ай-дым, ладо, выкупим, выкупим!
– А чем же вам выкупить, выкупить?
Ай-дым, ладо, выкупить, выкупить!
– А мы дадим сто рублей, сто рублей;
Ай-дым, ладо, сто рублей, сто рублей!
– А нам не надо тысячи, тысячи;
Ай-дым, ладо, тысячи, тысячи!
– А что же вам надобно, надобно?
Ай-дым, ладо, надобно, надобно!
– Надобно нам девицу, девицу;
Ай-дым, ладо, девицу, девицу!
Вера подтолкнула локтем брата и отпустила его руку. Вперёд, молодец, забирай девицу из второго полка! Александр выступил, глядя на Екатерину. Попробовал на ощупь её хрупкие пальчики. Сжал узкую ладонь – и повёл за собою.
– В нашем полку убыло, убыло;
Ай-дым, ладо, убыло, убыло! –
– В нашем полку прибыло, прибыло;
Ай-дым, ладо, прибыло, прибыло!
– Мademoiselle Catherine! Il est temps de revenir à la maison!7 – крикнул с крыльца старик месье Шапелье.
Она не успела повернуться – Александр дёрнул её за руку и вырвал из «полка».
Скрывшись в липовой зелени парка, дети неслись по главной аллее под его озорной смех.
– Я не поспеваю! – выдохнула, запыхавшись, Екатерина.
Крепкая юношеская рука не отпускала её. Они мчались по узким тропинкам, петляя между прудами. В прудах наперебой квакали лягушки. Нигде не бывало столько лягушек, сколько на Бежецкой земле. Комары пулями летели в лицо. Екатерина зажмуривалась. Нога её запнулась о вспученный на тропинке корень – и…
Александр остановился, подтянул её сильными руками.
– Вы ушиблись?
– Нет…
Она постыдилась признаться, что ободрала колено и живот. Под тесёмчатым пояском белое платье украшала мазня цвета мердоа8.
В кармане мундира оказался батистовый платок – учёный кадет принялся втирать в ткань травяную кашу. Екатерина закусывала губу, чтобы не разъезжались уголки рта. Но смех предательски рвался из прищуренных глаз. Хорошо, Александр с высоты своего роста не видел: в то время барышни носили взбитые кудрявые чёлки на весь лоб.
Он перестал тереть. Заглянул ей в лицо.
Хихикнул.
Вместо тихого ангела9 где-то басом прожужжал шмель – перелетел с цветка на цветок.
– Вы прелесть, Катрин… Вами, как картиной, только любоваться.
Сейчас убежит прочь. Смутится… А нет! Глаза,