– Не кулаками, а когтями…и линейкой…никого не бью я кулаками…
– Ни линейкой, ни когтями, и ничем вообще, ничем! Ты хоть понимаешь, что нельзя людей-то бить?!
Упрямое молчание.
– Ника??!
– Да, мам, понимаю.
– Хорошо, вот обещай нам, что не будешь больше драться.
– Не могу…
– Почему?!
– Если они будут обзываться и приставать, то буду.
– Бог мой! – РимИваннино терпение подходит к концу, и Имя Божие поминается всуе в стенах советской атеистической школы, – Давай знаешь, как сделаем, Ника? Если только хоть кто-нибудь обзывается, пристаёт к тебе, или ещё как-то тебя беспокоит – сразу подходи ко мне и рассказывай, мы во всём разберёмся, хорошо?
– Хорошо, – это я обещать могу.
– И теперь вопрос к вам, дорогие товарищи родители, – Римма Ивановна переводит свой внимательный взгляд на папу с мамой, – От вас я хочу видеть активное, самое активное участие в нашей школьной жизни. Чтобы помочь своему ребёнку наладить отношения с одноклассниками, давайте все вместе постараемся побольше общаться, проявим активность…вот у нас школьные соревнования проводятся, весёлые старты…неплохо бы пригласить в гости ребят всем классом, если это позволяет жилплощадь, так сказать…может быть, есть возможность организовать экскурсию какую-нибудь интересную…да?
Разумеется, Римме Ивановне тут же была обещана экскурсия на местный аэродром – то есть к папе на работу; которая и состоялась спустя несколько недель, увенчавшись оглушительным успехом. Каким-то, неведомым мне образом, всему нашему (да, наверное, и не только нашему) классу стало известно о состоявшемся «разборе полётов» уже буквально на следующий день. Памятуя о возможных последствиях, никто особо не приставал, всё ограничивалось перешёптываниями, полунамёками и косыми взглядами, но по довольным физиономиям одноклассников было совершенно ясно, что им весьма нравится тот факт, что Нику Кораблёву как следует «проработали». Слыханное ли дело! Вызывали родителей в школу – и чьих! Отличницы и всезнайки Кораблёвой! Так ей и надо, сама виновата – чего на людей кидается?! Подумаешь, поддразнили пару раз! С кем не бывает! Однако, и у меня тоже имелись сторонники:
– Кораблёва! Ну, ты даёшь! Саму Киржакову поставила на место! Молоток! Кстати, Атаманову привет! (и хитренькая улыбочка).
– Брось, Никодимов, ничего у нас с Илюхой нет, а за комплимент спасибо! Но только я никого никуда не ставила, просто Ирка осознала, что была неправа.
– Ой, не могу! Осознала она, скажешь тоже!! Да эта дурында вообще что-нибудь способна осознать?! – и Петька Никодимов, сам неоднократно пострадавший от тяжёлой дылдиной руки, подмигивает; и, довольно улыбаясь, убегает по своим делам, предварительно легонько приложившись кулаком к моей руке. Ну, как ни крути, а польза от всей этой истории есть – хотя бы часть моих вечных оппонентов сдулась, как проколотые воздушные шарики, столкнувшись с непростым выбором: прекратить свои нападки или