Рутенберг решил требовать от ЦК следствия и суда. Через недели две ему передали телеграмму от Азефа, которой он назначал ему свидание в Гейдельберге. Из Берлина Рутенберг приехал утром. Он хотел прогуляться по Старому городу, по старейшему в Германии университету, посмотреть на возвышающийся над Гейдельбергом замок, бывшую резиденцию курфюрстов. Он с аппетитом пообедал в ресторанчике на длинной пешеходной улице, рассматривая проходящих мимо изысканно одетых дам и чопорных сопровождающих их мужчин.
За полчаса до назначенного времени Рутенберг отправился к месту встречи. Азеф был одет в дорогой модный костюм, его немного навыкате глаза отражали свет фонарей, возвестивший наступление тёплого июльского вечера.
– Здравствуйте, Иван Николаевич, – приветствовал его Рутенберг.
– Здравствуйте, Мартын Иванович. Как добрались?
– Прекрасно. И прекрасно провёл здесь полдня. Этот город создан для неги и покоя.
– Я вижу, Вы настроены романтично. Предлагаю пройтись по набережной.
– С удовольствием. Я читал, что речка Неккар очень живописна.
Они прошли по застроенным средневековыми домами улицам и вышли к реке.
– Здесь нас никто не услышит и нам можно поговорить, – произнёс Азеф.
– Меня до сих пор удивляет и возмущает молчание ЦК. Почему он не заявил о деле Гапона в печати?
– А что, по-вашему, ЦК должен сказать? – парировал Азеф.
– Прежде всего, что моя честь вне всяких подозрений.
– Странный Вы человек, Мартын Иванович! Можно, конечно, заявить, что Гершуни вне всяких подозрений. Но разве можно сказать, что честь Павла Ивановича, Ваша или моя не вызывает никаких сомнений?
С бывшим руководителем Боевой организации Григорием Гершуни Рутенберг знаком не был. Три года назад его арестовали в Киеве, и он отбывал пожизненное заключение в Шлиссельбургской крепости, а потом в Акатуйской каторжной тюрьме. Рутенберг слышал о недавно организованном эсерами побеге: его вынесли оттуда в бочке с капустой.
– Вы мне скажите, поручал я Вам убийство Гапона? – вдруг спросил Азеф.
– Конечно.
– Вы лжёте, Мартын Иванович!
Готовые к удару руки напряглись, но Рутенберг с трудом сдержался.
– Нам не о чем больше говорить, Иван Николаевич. Только передайте ЦК, что я требую следствия и суда.
– Я передам Ваше заявление. Но как член ЦК буду против, так как это означает суд между мной и Вами. Поэтому Вам надо возвращаться в Россию и работать.
– В Россию не поеду, – твёрдо заверил его Рутенберг.
Он воспринял предложение Азефа как очевидное намерение передать его в руки охранки и таким образом избавиться от него.
– Как знаете! Ну, будем прощаться.
Азеф