– Так ты пойдёшь к Рачковскому? Скажи прямо сейчас. Ему нужно знать, – настаивал Гапон.
– Я подумаю, Георгий. Вернусь в Петербург и дам ответ.
Рутенберг был измучен трудным разговором, не в состоянии был ни слушать, ни говорить.
– У меня дело, – сказал он. – Я должен уйти.
– Останься, Мартын, мне очень тоскливо, – взмолился Гапон.
– Не могу сейчас. Если освобожусь раньше, приду, – попытался успокоить его Рутенберг.
Он решил ночевать там же, чтобы не раскрыть другую квартиру. Он уже знал и видел, что за домом и за ним началась слежка. Вернувшись туда, он с температурой свалился на диван. Вечером позвонил Гапон.
– Ты не едешь ко мне? – спросил он.
– Не могу, я заболел.
– Тогда я приеду сам.
В его голосе прозвучало что-то угрожающее. Вскоре он был уже у Рутенберга. Александра Михайловна, хозяйка квартиры, ухаживала за ним.
– Что произошло?
– Накануне простудился, наверно.
Гапон опять принялся уговаривать его ничего не говорить товарищам.
– Георгий, я болен, ничего не соображаю.
– А где сейчас Павел Иванович и Иван Николаевич? – вдруг спросил Гапон.
– Не знаю.
– Ты меня не е…, – произнёс он раздражённо.
Очевидно, Гапон усвоил лексикон, который слышал в Департаменте полиции. Зашла хозяйка и напомнила, что он может опоздать к поезду. Они попрощались.
– Лучше бы я тебе ничего не рассказывал, – обречённо произнёс Гапон и вышел из комнаты.
«Жалеет, что открылся мне», – подумал Рутенберг и провалился в целительный сон.
У Рутенберга были теперь все причины вернуться в столицу как можно быстрей. Он сознавал чрезвычайную важность предупредить об опасности, которую представлял теперь Гапон. Он принял меры, чтобы добраться из Москвы без хвоста. В Санкт-Петербурге никого не застал. Узнав, что Азеф в Гельсингфорсе, утренним поездом отправился туда.
Казнь
1
Азефа он увидел в квартире, в которой не раз бывал прежде. Евно встретил его радушно, но сразу же своим животным инстинктом почувствовал, что приезд товарища по партии не случаен. Он предложил ему чаю с брусничным вареньем и печеньем и внимательно посматривал на нежданного гостя.
– Иван Николаевич, – начал свой рассказ Рутенберг, – уверен, тебя озадачил мой несогласованный с тобой приезд.
– Не скрою, это так. Что случилось? Ты, я вижу, чем-то озабочен.
– Меня привели к тебе чрезвычайные обстоятельства, – стараясь быть сдержанным, произнёс Рутенберг. – Гапон предатель. Он в связи с Департаментом полиции, с Рачковским и Герасимовым. Пытался завербовать и меня. Предложил работать вместе с ним и сдать Боевую организацию. За это они обещали большие деньги – сто тысяч рублей.
Я решил, что должен незамедлительно сообщить об этом Центральному комитету.
– Это возмутительно. Его нужно уничтожить, как гадину, – яростно заговорил Азеф и тут же принялся