«Сможет ли донна очистить меня от этого?» – с тоской думала я, глядя, как смесок спокойно, можно даже сказать, привычно открывает потускневший амбарный замок на хлипкой дверце строения.
Соль шагнул внутрь и придержал для меня дверь. Глядя, как я колеблюсь, сказал с нотками недовольства:
– Входи.
– Не могу, – отвечала я.
– Скверны боишься? – он презрительно скривил рот. – Но ведь никто тебя не видит.
Я оглянулась через плечо. До нас и впрямь никому не было дела: мусорщики усердно трудились, других человеческих существ поблизости не наблюдалось, а черно-белый кот, сидевший под пальмой, был увлечен неосторожным голубем, подошедшим к нему слишком близко.
– Не в этом дело… – обозрев окрестности, начала объяснять я, но Соль высунул из полумрака подсобки руку, ухватил меня за запястье и дернул к себе. Я споткнулась, упала на него, дощатая дверь с треском захлопнулась за спиной. Я принялась колотить спутника по груди кулаками, он, скривившись, удержал меня за руки.
– Негодяй! – воскликнула я и попыталась вырваться. Он отпустил меня и отступил на шаг, упершись спиной в полки с ведрами и щетками. Сказал спокойно, покачивая головой, словно строгий учитель на неуспевающего ученика:
– Рассматривай это как принуждение. Ты осквернилась не по доброй воле, а потому что тебя заставили. Разве это не смягчающее обстоятельство?
Я задумчиво поглядела на него, постепенно остывая. Теоретически он прав, но…
– Как я докажу, что ты меня заставил? – с подковыркой спросила я. – Ведь по всем бумагам ты – вампир.
Соль снял темные очки, завел глаза и вздохнул.
– Неужели так необходимо кому-то что-то доказывать? Разве недостаточно рассказать обо всем твоей дорогой госпоже Инге, или как там ее у вас величают? – и сделать, как велит она, а? – и он уставился на меня с кислым видом.
Я задумалась, следя за тем, чтобы не коснуться невзначай чего-нибудь в мерзкой тесной комнатушке. Это было почти невозможно, но я старалась. Не стоит усугублять и без того немалый грех.
– Считаешь, донна очистит меня? – спросила, наконец, я, пока Соль убирал очки в рюкзак.
– Без понятия, – отозвался он. – Ей решать, нет?
Я, затосковав, кивнула.
Мы постояли в молчании. Вскоре я устала и почувствовала сонливость, как-никак, я не спала всю ночь.
– И долго мы будем здесь околачиваться? – спросила я. – Ты ведь, кажется, намеревался попасть в пригород? Кстати, как ты собирался это сделать?
Соль не ответил. Я постояла еще, вдыхая пыльный воздух кладовки, переступила с ноги на ногу. Открыла было рот для очередного вопроса и услышала грохот тачки, приближающейся к нам. Я замерла, глядя на Соля во все глаза. Однако плебеи входить в подсобку не спешили. Они что-то делали там, снаружи, переговариваясь на своем зверском наречии.