Проезжая мимо одного куреня, Иван Тимофеевич дернул вожжи,
– Тпр-р-р, родная! Постой одуванчик, малеха, – говорил Иван Тимофеевич, а сам привязывал кобылу к забору. Одуванчиком он называл лошадь. Накинув вожжи на забор, да ловко так завязав узел, Тишин стал кричать: – Степан! Степан! Иринушка! Да где вы подевались? Дрыхните небось, а скот не кормленный стоит.
На крыльце появился высокий и статный казак, волосы его были черные, и только челка свисала, прикрывая лоб. Черты лица были настолько правильные, как на картине: высокие и подтянутые скулы, выразительные и пропорционально расположенные глаза, неширокий и недлинный нос, немного острый подбородок. Это был Степан Иванович – средний сын лекаря.
– Батя, ну, что ты орешь с утра пораньше?! – потягиваясь, спросил Степан.
– Я тебе сейчас дам орешь! Как ты с отцом смеешь гутарить?! – пробираясь через калитку, ворчал Иван Тимофеевич.
– Не слыхал, что ль? Нет больше Советской Донской республики.
– То есть, то нет! – возмущался Степан.
– Круг Спасения образовался! Кого только спасать будут. Теперь объявили Великое Войско Донское. Давай собирайся, хватит молодую жену ублажать, да скачи в Усть-Медведицкую, разузнай, что к чему. На обратном пути, чтобы у меня был.
На крыльце появилась Ирина – жена Степана.
– Доброе утро, Иван Тимофеевич, – мило сказала она.
– Сколько я тебя гутарил – отцом меня кликать! – возмущенно сказал Тишин старший. – Высеки ее, да так, чтобы ребеночка не тронуть, – обращался он к сыну, а сам подошел к Ирине да поцеловал в щеку. Ирина находилась на восьмом месяце беременности, и они ждали первенца.
– Квасу нам принеси да наливай подольше, – обратился Иван Тимофеевич к Ирине, а сам уселся на крыльце рядом со Степаном потолковать о мужском.
– Вчера дед Митяй весточку принес, что четвертый Хоперский полк в полном его составе на сторону красноперых перешел, – сказал Иван Тимофеевич. – Сам-то, что думаешь?
– А я уже устал, батя, думать. То республику объявляют, то к Советам переходим, теперь опять что-то новое. Навоевался я, отец. У меня вон жена на сносях, да мира хочется.
– Так оно так. Какая она – Советская власть будет. Ты, есаул, царю присягал, а не большевикам!
– Где он царь? Теперь все переменилось. Не знаешь, где свои, а где – чужие, – сказал Степан.
– От Петьки весточки нет? – спросил Иван Тимофеевич.
– Нет! Ежели Петька к красным подался, что изволишь делать?
Иван Тимофеевич посмотрел на Степана, опустил голову.
– Я уже старый, а вам жить. При какой власти – вам выбирать!
На крыльце появилась Ирина с большой кружкой кваса. Жена казака была красивая, белокурая и почти такого же высокого роста, как Степан. Глаза голубые, как