Честь снайпера. Стивен Хантер

тут Милу вытащили из самолета в другое столетие. Вокруг суетились бородатые мужчины, перетянутые крест-накрест пулеметными лентами, с висящими на груди автоматами. У каждого за поясом и в голенищах сапог торчали немецкие гранаты- «колотушки», а кобуры оттягивались под тяжестью всевозможных пистолетов, от древних маузеров и наганов до «Люгеров», не говоря уж про «Токаревых», и все это бряцало, гремело и сияло в свете факелов. А еще штыки, кинжалы, охотничьи ножи, некоторые размером чуть ли не с саблю, заткнутые за пояс или висящие в ножнах. У каждого мужчины и у каждой женщины – а их было несколько – имелось по крайней мере три вида оружия. Эти люди были счастливы, потому что жили в ладу с собой – частицы своей культуры, носители ее ценностей.

      Мила стояла на трясущихся ногах, радуясь, оттого что снова чувствует под собой твердую землю, а со всех сторон к ней тянулись руки, чтобы потрогать ее – просто чтобы утолить любопытство.

      Белая Ведьма, – прошептал кто-то, и все придвинулись ближе, чтобы воочию увидеть знаменитую сталинградскую женщину-снайпера, известную не только своим мастерством меткой стрельбы, но и красотой. Шапка слетела с головы Милы, и волосы рассыпались. Она тряхнула головой, отчасти потому, что у нее вспотела и чесалась макушка, отчасти копируя жест из кино. Освещенные огнем факелов каскады волос, казалось, шевелились, такие светлые, такие шелковистые, такие густые. Прищурившись, Петрова повернулась в три четверти, и, оглушенные ее красотой, партизаны отпрянули. К ней приблизился какой-то мужчина.

      – Я Бак, – представился он. – Добро пожаловать, Петрова. Мы здесь, чтобы помочь вам всем, что только в наших силах.

      Украинский крестьянин Бак стал командиром партизанского отряда благодаря уму и организаторским способностям. Он в совершенстве владел искусством устраивать засады в лесу и подкрадываться к врагу в ночной темноте. Московское начальство присвоило ему звание генерала, но не доверяло ему полностью, боялось и присматривало за ним.

      Главный вопрос заключался вот в чем: куда после победы над немцами Бак повернет свою партизанскую армию, за Сталина или против? Кто он, националист или коммунист? Если первое, вместо заслуженной награды он запросто сможет получить девять граммов свинца от агента НКВД. Поэтому Бак держался с обреченным изяществом. Казалось, опущенные уголки его губ говорили: «Все это плохо кончится».

      – Для меня большая честь быть с вами, товарищ генерал.

      – Зовите меня просто Михайло. Никакой я не генерал. – Обернувшись, Бак крикнул: – Так, разверните эту этажерку, чтобы она смогла отсюда убраться, и пусть этот хрен из НКВД отправляется восвояси.

      Обступив хвост самолета, партизаны развернули его навстречу ветру, держась подальше от вращающихся винтов. Петрова успела мельком увидеть в кабине белые лица двух летчиков. Как только самолет был готов к взлету, они кивнули, и партизаны отбежали в сторону. Двигатели взревели, набирая обороты. Воздух наполнился срезанной травой и пылью, а также запахом бензина, и самолет покатил вперед. Став легче без