– Теперь освободите ему одну руку. А, узнаю эти перчатки, – проговорил Освальд, стягивая одну с руки Генри. – Подарочек от Тиса? Знал бы ты, что творил тот, кто носил их, не взял бы. – И с этими словами Освальд вложил камень в ладонь Генри.
Камень сразу нагрелся и рассыпался в пепел, а пепел впитался в землю. И прежде чем Генри успел попросить его об этом, Освальд поймал огненно-белый, набухший шар. Шар как раз пытался взобраться Свану на грудь, тот скулил и трясся, давясь слезами. Когда Освальд убрал шар в круглый ящик и захлопнул крышку, Сван недоверчиво поднял глаза, и по его взгляду Генри понял: толстяк уже потерял надежду, решил, что это никогда не закончится и он умрет прямо здесь, на поляне.
Генри сжал зубы и отвернулся. Руку без перчатки он неловко держал на весу, чтобы ни к чему не прикоснуться.
В прошлый раз твари появились только через пару часов, и Генри смутно надеялся, что сейчас будет так же, а он пока успеет что-нибудь придумать. Но те сразу начали откапываться из-под земли, и Освальд покачал головой:
– Раз они пришли сразу, значит, ты не просто напуган, ты в ужасе. Какая похвальная сдержанность. Я даже не заметил. Терпеть не могу криков, слез и прочего шума. Моя армия в этом смысле – образец порядка.
Генри хмуро оглядел лица людей в черных доспехах. Они толпились вокруг, равнодушно глядя перед собой. С тех пор как они зашли сюда, у них не дернулся ни один мускул на лице.
Твари замерли: семь огненных животных, впереди – волк. И Генри каким-то смутным чутьем понял, что Освальд улыбается.
– Сожгите вон тот дом дотла, – сказал он.
Генри будто очнулся.
– Нет! Стоять! – выдавил он, впервые попытавшись дернуться. Но его крепко держали.
Твари развернулись и бросились к дому.
– Больше ты им не хозяин, – мягко сказал Освальд.
Отсюда Генри видел только крышу дома, и вокруг этой крыши вверх потянулся дым: черный, густой, заметный даже в ночном небе. Минуту спустя крыша уже горела, а потом провалилась под напором огня. Рокот и треск становились все громче, и дом рухнул с таким грохотом, что вздрогнула земля.
Генри показалось, что горло у него забито глиной, и он не может дышать.
– Пепел от старых домов приходится много раз просеивать, чтобы осталась чистая магия древних вещей, – спокойно объяснил Освальд, глядя на зарево. – Но это волшебный дом, набитый бесценной стариной. Можно будет сделать столько напитка, что хватит на все королевство. Обычный пожар сжигает не все, но в этих зверях – тот же огонь, что внутри тебя. Он уничтожает все на своем пути – металл, дерево, ткань, кость. Я мечтал сжечь Дом всех вещей триста лет. Спасибо, что помог.
Пока он говорил, шум стих, пламя потухло – оно проглотило дом меньше чем за пять минут. Твари вернулись – теперь они горели ярче – и склонили головы перед Освальдом.
– Ну, вот и все, больше мне ничего не нужно. Кроме одного. – Освальд подошел и, оттеснив своего человека,