Легат нашел Лонгина в одном из многочисленных двориков, утопающих в зелени царских садов. Трибун играл в кости со своими солдатами, которые слишком поздно спохватились и повскакали с насиженных мест вокруг каменной плиты, приспособленной для игры. Легионеры выстроились в шеренгу, и раздалось громогласное: «Ave!» Сделав вид, что он ничего не заметил, легат подошел вплотную к небритому Лонгину и с улыбкой спросил его:
– Что, Гай, варварские обычаи перенимаешь?
– Это вы о чем? – нахмурился Лонгин.
– Да о твоей бороде, – усмехнулся легат.
– А я-то думал… Нет, командир. И рад бы побриться, да где тут цирюльника сыскать?
– А где твой слуга? Как его…?
– Александр, – подсказал Лонгин. – Я его отослал к матери еще до выступления в поход…
– Дело у меня к тебе, Гай, – заявил легат.
– А я думал, что вы просто соскучились по моему обществу и потому решили лично навестить меня, – затаив улыбку в уголках губ, проговорил Лонгин.
В глазах легата на мгновенье сверкнули гневные огоньки и сразу же потухли:
– Всё шутишь. Впрочем, чувство юмора – это хорошо, особенно теперь! Отойдем в сторонку…
Они шли по аллее царского сада, где стояла первозданная тишина, и было слышно, как легкий ветерок гуляет среди верхушек деревьев.
– Мы не знаем, что стало с войском Вара, – говорил легат. – Возможно, оно разгромлено. Если это так, значит, помощи ждать нам неоткуда. Мы обречены, если ничего не предпринять…
«Наконец-то. Давно бы так!» – подумал про себя Лонгин, но вслух сказал другое:
– Я с вами полностью согласен. Самое время для вылазки. Если позволите, я пойду…
– Сколько тебе нужно людей?
– Думаю, двух кентурий будет достаточно.
– Не мало ли? – усомнился легат. – Варвары перебьют вас как мух.
– В самый раз, – возразил Лонгин. – Большая масса людей сразу же привлечет внимание.
– Что ты задумал, Гай?
Лонгин загадочно улыбнулся:
– Слиться с ночью и застать нашего противника врасплох. Мы не возьмем с собой ни щитов, ни доспехов, ни бликующих шлемов. Темные плащи будут нам защитой, а короткие мечи грозным разящим оружием…
Сгущались сумерки, на небе появились первые звезды. На Храмовой горе, где на ночь оставалось несколько сотен человек, горели костры. Во дворце Ирода стояла тишина, слишком необычная для места, превращенного в казарму для целого легиона. Стан иудеев, разбитый напротив Иродовых башен, спал безмятежным сном. Караульные грелись у костров, шептались и прислушивались к тишине. Глубокой ночью все разговоры прекратились, а огни потухли…
Римские солдаты, связывая концами веревки, спускались по ним с высоких стен Иродова дворца. Под покровом ночи они, никем не замеченные, перебежали