Мудрецы Синедриона были возмущены наглостью римского прокуратора, который отдавал распоряжения, словно хозяин Иудеи. Однако, находясь во дворце, где кругом были вражеские солдаты, они вида не показали, а выступивший вперед первосвященник спокойно объяснил римлянину, почему его требования неосуществимы:
– Прокуратор, за Иродом царство Иудейское и все его богатства унаследовал Архелай, его старший сын. По завещанию он утверждается на престоле волею великого Кесаря, к которому теперь он направляется. До возвращения Архелая из этого путешествия нам велено сберегать имущество покойного царя. Поэтому, прокуратор, прежде чем распоряжаться казною Ирода надлежит дождаться волеизъявления Кесаря и утверждения Архелая в царском титуле.
Сабин, разгневанный неуступчивостью иудеев, сразу же после того, как они покинули дворец Ирода, призвал своего вольноотпущенника, происходившего из ученых греков, и спросил его совета.
– Прокуратор, – отвечал хитроумный либертин, – иудеи – это строптивый и непокорный народ, всегда готовый к мятежу, а у тебя сейчас довольно сил, чтобы легко подавить любое возмущение…
Сабин понял, к чему клонит этот грек, сразу же повеселел и велел разослать своих рабов, чтобы сеять ненависть к римлянам среди горожан. В сумерках по Ерушалаиму бродили вооруженные люди, выкрикивающие оскорбительные для иудеев призывы:
– Евреи, не желаете ли отведать свининки? Великодушный прокуратор являет милость своему народу. Он зовет всех на роскошный пир. Вход во дворец свободный. Слышите, какой пряный аромат доносится оттуда? Там вам предложат жирных кабанов и молочных поросят. Все, все, все! Спешите, предложение ограничено по времени. Успейте отведать вкусного свежего свиного мяса…
Расчет Сабина оправдался: город, едва отошедший от недавних волнений, снова был взбудоражен, загудел, словно потревоженный улей. С высокой башни Фазаэля, что примыкала к царскому дворцу, Сабин, посмеиваясь, наблюдал за толпами горожан, которые собирались на противоположном холме, – в Новом городе, и громко выкрикивали ругательства, адресованные римлянам.
Однако прокуратор недооценил людей, над которыми потешался. Сабин, немногое зная об иудейских обычаях, не предвидел того, что по случаю грядущего праздника Пятидесятницы в Ерушалаим соберется огромное множество паломников со всей страны. Но самым большим потрясением для римлянина стало то, что люди все чаще приходили в город вооруженными до зубов: в доспехах, с мечами и копьями. Вскоре из них составилось огромное войско, которое многократно превосходило по численности легион, бывший в распоряжении прокуратора. Сабин расстался со своей неизменной улыбкой,