– Мисс Аранделл умерла внезапно, не так ли?
– Нет, не сказал бы. Старость – вот беда. Anno domini…[16] Ей давно уже перевалило за семьдесят, и она долго хворала. Она была последней из семьи Аранделлов. Вам что-нибудь известно о них?
– Я знаю несколько человек по фамилии Аранделл, у которых есть родственники в здешних краях. Вполне возможно, что они имеют какое-то отношение к этой семье.
– Не исключено. Их было четыре сестры. Одна из них вышла замуж уже в годах, а три остальные жили здесь. Дамы старой закваски. Мисс Эмили умерла последней. Ее очень уважали в городе.
Он протянул Пуаро ордер на осмотр усадьбы.
– Не откажите в любезности зайти потом и сказать мне о вашем решении. Разумеется, там потребуется кое-какой ремонт. Но иначе не бывает. Я всегда говорю: «Не так уж трудно заменить ванну-другую? Пустяки».
Мы попрощались, и напоследок я услышал, как мисс Дженкинс сказала:
– Звонила миссис Сэмьюэлс, сэр. Просила, чтобы вы ей позвонили. Ее номер – Холланд пятьдесят три девяносто один.
Я помнил, это был вовсе не тот номер, который мисс нацарапала на своем бюваре, и уж тем более не тот, который ей называли по телефону.
Без всякого сомнения, мисс Дженкинс таким образом мстила за то, что ей пришлось разыскать сведения о «Литлгрин-хаусе».
Глава 7
Обед в «Джордже»
Когда мы вышли на площадь, я не преминул заметить, что мистеру Геблеру как нельзя лучше подходит его фамилия. Пуаро улыбнулся и кивнул.
– Он будет крайне разочарован, если вы не вернетесь, – сказал я. – По-моему, он нисколько не сомневается, что уже продал усадьбу.
– Да. Боюсь, надежды его не оправдаются.
– Предлагаю перекусить здесь. Или вы предпочитаете пообедать где-нибудь в более подходящем месте по пути в Лондон?
– Дорогой Гастингс, у меня нет намерения так быстро покинуть Маркет-Бейсинг. Мы отнюдь не завершили дела, ради которого прибыли сюда.
Я вытаращил глаза.
– Вы хотите сказать… Но, друг мой, все уже ясно. Наша старушка умерла.
– Вот именно.
Он таким тоном произнес эти слова, что я невольно посмотрел на него пристальным взглядом. Было совершенно очевидно, что на этом бессвязном письме он просто помешался.
– Но если она умерла, Пуаро, – мягко убеждал его я, – какой нам прок торчать здесь? Она уже ничего нам не расскажет. И если даже с ней что-то произошло, то после ее смерти все кануло в Лету.
– Как у вас все легко и просто. Позвольте заметить, что для Эркюля Пуаро дело считается завершенным лишь тогда, когда он сам поставит в нем точку.
Я знал, что спорить с ним бесполезно. Но тем не менее пытался его отговорить:
– Но ведь она умерла…
– Вот именно, Гастингс. Именно умерла… Вы хоть и твердите об этом, вас этот факт, похоже, совершенно не смущает. Да поймите же вы, мисс Аранделл умерла.
– Но, дорогой Пуаро, она умерла своей смертью! Что же тут странного или необъяснимого? Геблер же сказал…
–