За всем происходящим со стороны наблюдал, начальник полит отдела майор Вохров Владимир Павлович. Человек новый. Но уже успел отправить несколько солдат в штрафбат. Карьерист, не постоит за ценой ради повышения по службе. Постоянно находится в догоняющем положении. Порох нюхать не любит. Его предшественник, наоборот, всегда находился в самой гуще событий, поэтому был тяжело ранен и комиссован на гражданку. Однако уговорил командование остаться на службе, хотя бы в тылу.
– Что там, товарищ подполковник? – спросил майор, сделав вид, что не в курсе. Это его излюбленный способ сбора информации.
– Да нормально всё, только полог на полуторке порвали, идиоты. Но я им устрою ещё.
– Да, да. Понял.
Майор стоял и прикидывал в голове, какими плюсами и минусами для его карьеры может обернуться данная ситуация. Как бы всё сделать красиво и безболезненно для себя. Ведь могут спросить: как ты товарищ политрук, допустил разгильдяйство и порчу военного имущества во вверенном тебе подразделении?
Нет. Так с ходу пороть горячку нельзя. Надо всё хорошо обдумать, а потом брать этого сопляка в оборот.
Вохров подошёл к Егору и спросил, участливо положив руку ему на плечо:
– Что, не сильно ударился? Александр Николаевич ругался, я слышал. Зачем ты туда полез?
– Да нет. Это он для порядка на меня шумит. Он справедливый. Попилю недельку дрова, а потом снова посыльным на пост стану. Просто белка красивая. Я хотел её ручной сделать. Она бы даже орешки носила, – улыбнулся сын полка.
– Ну, ладно. Зайди ко мне вечером. Поговорим по душам, чайку попьём, мне сахара привезли большой кусок, синий такой. Его щипцами колоть надо, зато вкусный.
– Хорошо, зайду перед ужином.
Кирилов заметил интерес политрука и подождав когда он уйдёт, подозвал к себе крестника.
– О чём он тебя спрашивал?
– Да так, на чай приглашал.
– Аккуратней с ним. Миномётчика Федьку помнишь?
– Ну.
– Вот тебе и ну. Угнали его в штрафбат после такого чаепития. Говори меньше. Полный рот чая набери и булькай. Тебя комбат на службу зачислил и на довольствие поставил, как полноценную боевую единицу. 15 лет исполнилось, значит, судить тебя имеют право. Ты это понимаешь?
– Товарищ старший лейтенант, возьмите меня к себе в роту. На меня внимания никто не обратит, а я всё буду разведывать.
– Посмотрим. Давай осторожней.
Прозвучала команда к построению. Батальон с трудом собрали. За несколько дней вынужденного бездействия бойцы разбрелись по округе. Как матерился комбат, не передать. В этот день он, кажется, вспомнил все бранные слова. Был отдан приказ никуда не отлучаться и по первой команде быть в строю. Тех, кто ослушается, Александр Николаевич пообещал лично высечь ремнем на глазах всего полка. Политрук ходил в стороне и что-то записывал. Это подливало масла в огонь.
Уточнив все распоряжения, и ещё раз проговорив их, «чтобы в каждой бестолковой башке отложилось», Никонов дал команду «разойтись» и ушёл к себе. Солдаты долго