Кто из вас посмелее, помогите мне, не то она родит. А ты лежи спокойно и не рыпайся! – прикрикнула она на Люсю. – Побереги свои силы для другого. Они тебе пригодятся, – и тут же по-особому улыбнулась, стараясь улыбкой подбодрить эту измученную незнакомку, к которой прониклась состраданием, граничащим с неосознанной нежностью. – Да как же зовут-то тебя, сердешная?
Люсей, – слабым голосом ответила мама. Она очень страдала от невыносимой боли, так как схватки становились все более частыми и более продолжительными. Стараясь подавить рвавшийся из ее груди крик, она до крови искусала себе губы, которые превратились в сплошную рану.
Ты не бойся. Ты справишься. А мы все сделаем, как надо, – обмывая маму, приговаривала Зоя. – Да и бабы у нас хорошие! Ты не держи на них зла. Сама понимаешь – в какое время живем. Приподнимись маленько, – и она ловко надела на Люсю просторную и чистую ночную рубашку. – Ну, а теперь, Люся, давай! Тужься! Кричи, кричи, не стесняйся, кричи изо всех сил! Ишь, каким именем-то тебя нарекли – Люся. Красивое имя. У нас в Сибири таких имен нет. А жаль!
В это время вошла повитуха. Не мешкая и не теряя времени, она первым делом выгнала всех из предбанника, и Зоя, схватив Риту в охапку, пулей вылетела во двор и облегченно вздохнула.
– Слава богу, сейчас она уже в хороших руках!
Рита тихонько всхлипнула. Она была очень напугана непривычной суетой чужих людей вокруг ее матери. Напугана измученным видом мамы и той болью, которая полностью изменила ее такое родное и любимое лицо.
– Господи! В этой суматохе я совсем про тебя забыла. А ты неизвестно когда ела и ела ли вообще? Твоя мамка, наверно, не успела тебя накормить. Она подняла с пола торбу и, заглянув в нее, обалдело уставилась на девочку.
– Боже мой, так там ничего нет! Даже крошек не видно. Наверно, припасы у вас давно закончились. Значит, вы голодали? – причитала Зоя.
«Какие все-таки странные люди, эти взрослые, – думала Рита. – Наверно, когда эта симпатичная тетя была маленькой девочкой, у нее была злая мама, которая плохо к ней относилась, и поэтому она звала ее мамкой,