Вот и подумай двадцать раз, прежде чем отдать какой-нибудь приказ. А если тебя, куда пошлют подальше, то должен добиться, чтобы приказ был исполнен. А значит, отдавай те приказы, что будут исполнены, либо дави, или дай в морду. Но можешь получить сдачу. Так что, будущий сержант, думай.
И, казалось бы, что я должен всячески поддерживать Бударацкого, несмотря на его идиотские команды, но не мог. Хоть и хочется стать сержантом, но терпеть Бударацкого, его дурь, не мог.
Старшина, видимо, почувствовав настрой роты, старался вовремя подавать команды, потом уже маршировали в ротной коробке. Ширина строя – десять человек, по ранжиру (по росту). Как говорят в армии «по ранжиру, по весу и по жиру».
Не все получалось как надо. Если повзводно как-то приноровились, каждый знал, где стоит, кто сосед и как кто ходит, то сейчас все по-новому. И замки, и комоды – все были в одном строю, наравне со всеми. С пятого раза перерыв. Время перемотать сбившиеся, намокшие портянки, размять затекшую спину, перекурить, обсудить маразм старшины, высказать все, что думаешь об армейском долбоебизме и о многом еще.
– Убил бы козла Бударацкого!
– Вот пойдем на стрельбы – тогда и убей!
– Посадят. Не стоит он того.
– Ну, да, дадут пятнадцать лет, а его семье, мол, пал смертью храбрых. А ты будешь козлом. Командира в распыл пустил. Так не положено. Ему можно, если осторожно. Тебе – нельзя.
– А ты, что Кулиев молчишь?
Кулиев рассматривал молча кровавую мозоль, видимо, прикидывая разрезать кожу, чтобы выпустить жидкость с кровью или нет.
– Чего молчишь? О, ебтать! Тебе освобождение положено от строевой пока ноги не подживут.
– Бударацкий – джиляб! – Кулиев был краток.
Потом вытащил из пилотки иголку и проткнул мозоль, мозольная жидкость вместе с кровью закапала на землю.
– Подорожник приложи, – посоветовал Мазур.
– Точно! – поддержал Вадик Полянин – Он специально придуман для путников и для курсантов, что ноги сбивают на строевой и физо.
Икром сорвал подорожник, оттер его о куртку, плюнул на него, приложил к больному месту, замотал портянку. Потом снова была строевая подготовка. После обеда сампо (самоподготовка, она же «самочка»).
После ужина – личное время, или как говорил капитан Тропин – «лишнее» время, ибо курсант без лопаты балдеет.
А скучающий курсант КВВКУС хуже роты эсэсовцев, ибо способен разрушить то, что целый народ созидал поколениями. И лишь бы посмотреть, как это все взорвется к ебеням собачьим. И только потому, что ему скучно. А два курсанта будут страшнее пьяного батальона танковой дивизии СС «Totenkopf» («Мертвая голова»). Они способны на такие «подвиги», что Геростат на их фоне будет казаться мальчишкой со спичками. Поэтому рекомендую направить разрушительную энергию в созидательное русло. А именно, либо выкопать окоп для стрельбы с