– Не, – произносит он наконец, втягиваясь обратно и садясь себе на пятки. – Она в месяц Учока родилась, так что это не ко мне.
– Ты совсем ничего не можешь сделать? – расстраиваюсь я.
– Мочь-то я могу, но вот потом триста лет прятаться от Учока по всей планете в мои планы не входит, – усмехается Ирлик. – Было б дело летом, я бы ещё отмазался, а сейчас его сезон, так что извиняй, хозяйка, тут политика. А чего её в детстве не запечатали?
Я пожимаю плечами, но Айша вдруг отвечает сама:
– Не смогли.
– Как это не смогли? – возмущенно спрашивает Алтонгирел.
– В деревне, где мы жили, духовник пытался, но не смог. А ехать в город у отца денег не было.
– Что-то Учок разошёлся, – замечает Ирлик. – На одном фронте гадит, на другом халтурит. Жена ему изменяет, что ли…
– Э-мм… Слушай, Ирлик, – говорю я, не очень желая выслушивать подробности половой жизни богов, – как ты считаешь, она в таком состоянии доживёт до обучаемого возраста?
– Хотите её на духовника учить? – хмыкает Ирлик. – Интере-есная идея. Только ничего не выйдет, из неё так шарашит, что никакая учёба впрок не пойдёт.
Алтонгирел заметно сникает. Мне тоже жалко девочку, и Кира жалко, он так надеялся, что удастся её вылечить…
– Ну мы можем хоть что-нибудь сделать, чтоб ей помочь? – спрашиваю его.
Ирлик пожимает плечами.
– Можешь Учока попросить, но осторожно, он подлюка такая… Плату берёт только вперёд, чуть недоглядишь, прошлое изменит.
– А какую плату-то?
– Подарок какой-нибудь, – поясняет Ирлик. – Золотишко, меха… Но ему надо по всей форме, с отправлением на ритуальном костре и прочими красивостями.
– Слушай! – хлопаю себя по лбу. – Я ж ему гобелен сплела!
Мало мне хлопка по лбу, ещё и тычок в ребра получаю от Алтоши. Ирлик принимает высокомерно-оскорблённый вид.
– Я тут, значит, прибегаю по первому зову, а она этому вороньему сыну гобелены плетёт!
– Ну И-и-ирлик! – Я складываю ручки домиком. – Не сердись, я просто хотела его задобрить, чтобы он перестал нам пакости делать. Хочешь, я тебе ещё сплету? Или вышью? Два раза?
Ирлик прищуривается:
– А ты красиво вышиваешь?
– Красиво! – с готовностью отвечаю я.
– Ну ладно, – соглашается он. – Так и быть, прощаю. Но жду от тебя портрет, и чтоб большой и красивый был!
– Хорошо-хорошо! – часто киваю я. – Вот вернусь домой и засяду!
– Можешь не спешить, я бессмертный, – усмехается бог. – А Учок теперь тебе и правда должен, можешь попробовать с ним поговорить.
– А это сложно? – уточняю я.
– Сложно, – серьёзно кивает Ирлик и переводит взгляд на Алтонгирела. – Ты, духовник, не Старейшина пока, так ведь?
Алтонгирел прямо сидя вытягивается по струнке и рапортует:
– Старейшиной не являюсь, простите неразумного!
– Да ты