Кир тем временем решает проявить себя как организатор и обращается к старшим:
– Ребят, давайте хоть костерок разведём, там у кострища сесть можно, им же надо где-то поговорить… – Он кивает на Азамата с Гханом.
– Чё, самый главный тут теперь? – цедит невысокий мальчик с разбитой губой.
– Нет, – пожимает плечами Кир, – куда уж мне. А мясо мы можем и обратно увезти, раз тут жарить не на чем.
Его расчёт оправдывается – при слове «мясо» парень сглатывает и решает отложить выяснение отношений на потом.
– Слышь, Чубарый, давай костёр разводить! – кричит он в сторону сараев.
Из ближайшего высовывается рыжий веснушчатый и сильно раскосый парень, видимо, детёныш горца. Видуха та ещё, я понимаю, почему горцы считаются некрасивыми.
– Чой-то, – отзывается Чубарый, – дрова лишние завелись?
– Мясник мясо привёз, – ухмыляясь поясняет парень с разбитой губой. И оборачивается к Киру с победным видом.
Кир поджимает губы и явно сдерживается, чтобы не врезать.
– Ты, Мухортик, дыру-то прикрой, я ведь и приласкать могу, – шипит он.
– Ой-ой! – пугается Мухортик и отходит на два шага, оттаскивая за рукава хихикающих товарищей. – Вот щас обещанное-то и сбудется!
– Заткнись, баран! – шёпотом рявкает Кир, оглядываясь на Азамата. Тот в нескольких шагах от нас занят разговором с Гханом и смотрит в другую сторону, ничего не замечая.
Я чувствую себя довольно неловко: в чём суть конфликта – непонятно, и вроде надо бы ребёнка поддержать, но и чтобы его не задразнили потом маменькиным сынком.
– Давайте только без драк, – хмуро требую я наконец. – Лучше наоборот, если кто приболел или ушибся, вставайте в очередь к унгуцу, я целительница, всех полечу.
– Чур, я первый, у меня вот губа! – выкрикивает Мухортик (не знаю, правда, это имя или обзывательство), тыча пальцем в болячку.
– К унгуцу, – киваю я.
Мухортик только заносит ногу для спринта, как Кир хватает его за локоть.
– Стой. Первой пойдёт Зеленуха, мы ради неё сюда прилетели. Где она?
– О-о-о-о! – тянут несколько глоток. – Так ты любовницу свою спасать приехал?
Я морщусь, ожидая фонтан эмоций, но Кир реагирует на удивление спокойно: корчит рожу и переспрашивает:
– Так где?
– Не знаю, если до конюшни доползла, то там, а нет, так по дороге в снегу валяется, – пожимает плечами Мухортик.
– Все, кто лечиться, к унгуцу, – мрачно говорю я. – Младшие пойдут первыми.
Мой энтузиазм по поводу спасения несчастных сирот как-то улетучился.
Кир времени не теряет и уже скачет по глубокому снегу за угол, туда, где проходит кратчайший путь от дома к сараям. Я, неловко приподняв полы диля и шубы, хрупаю за ним. Исследовав дорожку, Кир исчезает за скрипучей дверью одного из сараев и тут же снова высовывается оттуда.
– Здесь!
Я без энтузиазма протаптываю траншею в том