Он говорил, не отрывая взгляд от тьмы, таящейся в узком проеме. Обри сочла его замечание справедливым и решила не торопиться. Подобрала кусачки, лом и спрятала в сумку. Букер тем временем не двигался. Стоял спиной к Обри, точно застыл.
– Почему ты считаешь, что за дверью Смерть? – спросила она.
Он не ответил. Не шевельнулся даже, продолжая таращиться в проем.
– Ты слышишь? Букер!
Обри взяла его за плечо, развернув в пол-оборота к себе, и в ужасе отскочила. Лицо Букера сделалось как у мертвеца: побледнело, очерствело, осунулось, под кожей проявились сине-красные вены, глаза обратились двумя размытыми стекляшками.
Чья-то массивная рука захлопнула дверь Храма. Обри оттолкнула полуживого Букера, лицом к лицу встретившись с незнакомцем. Им явился пожилой мужчина. Полноватый, с длинными седыми волосами и идеально ровной бородой. Одет в черный костюм, на ногах – блестящие туфли, во взгляде читалось отчаяние.
– Глупцы! – воскликнул он. – Кто дал вам право взламывать Храм Знаний? Негоже сюда было соваться! Хорошо, я подоспел!
Букер, пошатываясь, пришел в себя. Цвет кожи наладился, вены исчезли, зрачки сфокусировались на старике.
– Кто вы такой? – спросила Обри. – И как здесь оказались?
– Меня предупредили, – осмотревшись по сторонам, тихо изрек старик. – Благо, шепот призраков доносится быстро.
Обри недоверчиво скрестила руки на груди.
– Вы – тот самый Часовщик, в честь которого установили табличку на фасаде?
Старик обернулся к Храму и прочел предупреждение.
– Хм, нет, – покачал он головой. – Часовщик давным-давно пропал. Я не видел его очень давно. К сожалению, время в городе течет иначе, и предположить, сколько точно, я не в состоянии.
– Т-так к-кто вы? – с трудом вымолвил Букер.
Мужчина вытянул из кармана пиджака очки, протер их специальной салфеткой и аккуратно надел. Указательным пальцем постучал по оправе, чтобы они сели на нос как можно удобнее, и поправил голос.
– Я Профессор. Единственный в своем роде. Часовщик был моим давним другом. Когда призраки заговорили о ком-то, кто появился у Храма Знаний, я понадеялся, что это он. Неужели вы обо мне ничего не знаете?
Букер и Обри переглянулись, пожав плечами.
– Ах, точно, точно, – взялся он за переносицу, – вы наверняка ни черта не помните о себе… Чего уж обо мне говорить.
– А вы, значит, о себе все помните, – пробормотал Букер.
– Я и не забывал, друг мой.
Профессор подобрал с земли поломанный замок, измятый от лома, убрал в нижний карман пиджака, а в дверной проем сунул салфетку от очков. Удивительно, но дверь держалась закрытой.
– Вам нечего там делать, – предостерег он. – За этой дверью вы ничего хорошего не сыщите.
– Что за ней? – недоумевала Обри, встревоженно глянув на Букера.
Профессор положил руку ей на плечо и прошептал:
– Тьма. Эта тварь засела в Храме Знаний и уже давно не высовывается. Зайти к ней внутрь означает добровольно погибнуть. Тебя, – обратился