– Опять? Викторова, мне кажется, ты…
– Но пришёл кое-кто другой.
Оборачиваюсь на Шелеста, Зоя делает
Шелест снимает наушники в желании что-то сказать, но я опережаю его:
– Познакомьтесь, Зоя Фёдоровна, это Никита, мой старший брат, двоюродный.
Вижу, как его лицо вытягивается, он прищуривается, смотря на меня слегка раздражённо. Ну, прости, дружочек.
– Здравствуйте, – кивает наконец, посмотрев на Зою.
Она поджимает губы. Оглядывает его с ног до головы придирчивым, почти соколиным взором. От ее внимания, конечно, не ускользают его часы, на которых она задерживает взгляд дольше всего. Наверное, думает, золото это или подделка. А ещё, как у такой оборваночки, как я, может быть такой родственник. Шелест мужественно терпит то, как его разглядывают, непроизвольно поправляя ворот футболки.
– Добрый день. Хорошо, что вы пришли, Диана ведёт себя отвратительно.
– Это на неё похоже, – трёт подбородок, – накажем, Зоя Фёдоровна, не переживайте.
Говорит ей, а смотрит на меня. Проклинает, видимо.
Директриса грозно задирает голову, а потом предлагает Шелесту пройти в её кабинет. И о боги, он соглашается. Ну зачем? Зачем?
Тащусь за ними следом. Расправляю плечи и, задрав нос, иду к кабинету нашего директора, куда меня, кстати, не пускают. Приходится ждать сидя на подоконнике неподалёку.
Что она ему там втирает? Так проходит почти полчаса, вижу открывшуюся дверь и спрыгиваю на пол.
– Ну? Что она сказала? – смотрю на него снизу вверх.
– Из школы тебя выгоняют.
– Что?
– Но я договорился, сестрёнка, – скептически ухмыляется.
– Я тебя уже почти люблю, – улыбаюсь, прикрывая глаза.
Хоть тут повезло, теперь главное, чтоб Самойлова не нажаловалась, иначе Шелестовское обаяние не поможет.
– А ты чего приехал, вообще?
– Вовремя задаешь вопросы. Актуальнее было бы это спросить минут сорок назад.
– Ну прости, очень была нужна помощь. Так зачем?
– Вот, – достаёт из внутреннего кармана кожаной куртки конверт, – Эмма вчера не всё отдала.
– Денежки? – заглядываю внутрь конвертика. – Мои милые денюжки. Спасибо, – прячу в рюкзак, – и за Зою спасибо, а то она реально поперёк горла уже.
– Я так и понял.
– А что сказал? М? Интересно же.
Веселюсь, стараясь не подавать вида, как мне на самом деле хреново. Так хочется лечь, но я стою, смеюсь, улыбаюсь и строю из себя дурочку.
– Тебе лучше не знать.
– Душу продал.
– Как минимум. С тобой всё хорошо? – смотрит на меня немного странно.
– Вполне, – хмыкаю, – что как мамочка-то?
– Поехали тогда.
– Куда?
– Узнаешь. Поехали, записку тебе напишем, по семейным обстоятельствам, потом.
– Хм, – прикладываю