– Дианка, ты чего разоралась?! Борисыч, пошли, стынет всё.
Этот бомж выползает из моей комнаты, а я сокрушённо смотрю на выломанный замок. Суки!
– Скажи своим алкашам, чтобы сюда не ходили, понял?!
– Ты на кого орёшь? Бл*дь малолетняя, на отца?
– Да какой ты мне отец, придурок? – толкаю его в грудь, роняя рюкзак на пол, конверт вылетает из раскрытого отделения, купюры разлетаются под наши ноги.
Я вижу зародившийся блеск в глазах того, кто называется моим отцом. Он причмокивает, трёт пальцами подбородок, неуклюже выставляя губы трубочкой.
Быстро падаю на пол, чтобы всё это собрать, но чувствую резкую боль, мой папочка толкает меня в плечо, я падаю на пятую точку. Завязывается потасовка, его мерзкий дружок появляется на шум и, увидев бабло, с яростью отшвыривает меня к стене, перед этим ударив в живот.
Я чувствую тошноту и то, насколько тяжёлым становится моё дыхание. В глазах встают слёзы, через размытую пелену я наблюдаю за тем, как они собирают мои деньги и уходят.
Слышу, как громко хлопает входная дверь, медленно поднимаюсь по стенке, держась за живот ладонями. Меня покачивает, сглатываю и, сделав пару шагов, подпираю дверь в свою комнату шваброй.
– Ненавижу, – шепчу, стискивая зубы и закусывая нижнюю губу до крови.
Обессиленно сажусь на пол, отчётливо слыша капли дождя о железный подоконник на улице, обнимаю колени руками, притягивая их к груди, уткнувшись лицом в чашечки.
Пусть этот день уже закончится. Пожалуйста!
Я не плачу, ни за что. Всё это мелочи, пройдёт. Нужно лишь немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Утром, собрав себя по частям, выпиваю таблетку обезболивающего и, быстро одевшись в джинсы и футболку, иду на улицу, по лестнице надеваю джинсовку, всё ещё придерживая ладонью ноющий живот. Даже не хочется смотреть на этот огромный потемневший синяк. Переборов боль, сажусь в маршрутку, сейчас должна подействовать таблетка, должна.
Почему-то по дороге в голову закрадывается мысль о том, что кто-то из знакомых мог увидеть видео со мной в сети, после вчерашнего «фурора» мне явно бы этого не хотелось, но даже если это так – выплывем. Что такое мнение стада? Ничего.
Открываю парадную дверь и, сдав куртку в раздевалку, топаю в класс. Как я и говорила, увидев меня, все притихли.
Самойлова прищурилась, что-то шушукнув Подольской, и та громко засмеялась.
Проигнорировав этот выпад, сажусь за парту, впереди литература. Костик вновь уселся рядом, смотря на меня щенячьими глазками.
– Чего?
– Это правда? То, о чём они говорят?
– Что именно?
– Что ты подрабатываешь в модельном агентстве, которое также предоставляет эскорт?
– Что?
Охреневаю от услышанного. Приехали.
– Ты занимаешься проституцией? Ди, – вымученно и очень печально.
– Ага, и по совместительству ещё на Тверской стою. Ни разу не видел, что ли?
– Прости, я не хотел обидеть, но будь в курсе, чего болтают.
– Буду-буду, –