Я уже не первой молодости, и даже не второй, я уже такой – достаточно взрослый. Побывал на многих похоронах. Конечно, все это было крайне удручающе. Но, общаясь со старыми людьми, неоднократно слыхал: а вот бы помереть на Пасху! Пасхальный покойник имеет больше преимуществ, нежели в остальные дни недели.
Эти старые люди говорили, что в Пасху «двери рая открыты». И тот, кому угораздило представиться в пасхальную неделю, попадает прямиком на небо.
Ну, а как же грехи? Это я, деликатно покашляв в кулак, интересовался у них. Если бы Гитлер отравился, и застрелился, и сжег себя чуть пораньше в апреле 1945, то угадал бы с Пасхой и сидел бы сейчас, кровопийца и убийца, на облачке в белом подгузнике и гадко бы хихикал, выглядывая нас, смертных.
Стариков это не смутило. По их версии ни Гитлер, ни Путин, ни Лукашенко не могут умереть в момент, когда рай делается общедоступным. Господь не фраер – все видит, в Пасху умирают лишь те, кто достоин того. Поэтому любой забулдыга, откинувшийся в Праздник, на самом деле обладал чистой и доброй душой. Вот так. Аминь.
Значит, коль смерть выборочна, то и посмертие – тоже. Мертвые возвращаются с определенной целью. Конечно, не стоит тут рассматривать Армагеддон и всемирные зомби-войны. Там у покойничков цель деструктивная, побольше завалить, поменьше живых оставить.
Объявившийся мертвец должен указать на что-то, либо предотвратить что-то, либо, вообще, помочь в чем-то. Появляются они в очень экстремальных ситуациях. И никогда не приносят вред. Такие случаи бывали неоднократно, но таким случаям не принято верить.
А мне всегда казалось, что те, кто способен причинить горе и беду, никогда не могут восстать из своих могил и покинуть отведенный им уголок Ада. Настолько вывернутая у них, болезных, душа, что не могут они вернуться даже во искупление.
Ну, а Мортен и Охвен смогли. Их, вероятно, сам Господь направил. Причем пути Господни, как это известно, неисповедимы.
Если бы я с кем-нибудь поделился этими своими мыслями, меня бы никто не понял. Да я и сам себя с трудом понимаю. Видать, подошел на какое-то недалекое расстояние к порогу, за которым все знания доступны и все откровения откровенны.
Врачи лечили меня своим вниманием и своим сочувствием. Лекарств против вируса «Дельта» пока еще не изобрели. Разве что у самих создателей – китайцев – был антидот. Да делиться им с миром они не торопились. Понятное дело: им территории нужны, чтобы китайцами заселить. А территории желательно должны быть безлюдными. Не даром они резко и четко отменили устоявшийся китайский указ, ограничивающий детородность. Теперь вольно китайцам размножаться в меру своих страстей и возможностей.
Я боролся с болезнью, как только мог. Напрягался, дышал, смешно махал руками-ногами, якобы разгоняя кровь, и очень надеялся, что дело не повернется на совсем уж печальный лад.
Мои сны были странными, мои мысли были неожиданными, и я пытался изо всех сил их не забыть.
3.