Робот по-прежнему болтался в воздухе, как неприкаянный. Как же он будет рассказывать о чувствах, если сам неживой? Удивительно, но все, что говорила девушка, речь которой больше напоминала бормотание какого-нибудь киборга, будто колом встала в ушах обескураженного Бенедикта. Что ж, умело этот разработчик «обработал» бедную Нину, подарив ей такой шанс – безошибочно определять любовь. Еще бы, ведь у него товар, который ему необходимо было сбагрить как можно скорее, а у нее – средства, и они уже перетекли прямиком в его загребущий кошелечек.
А что касается высоких технологий, то это, конечно же, хорошо, вот только до тех пор, пока они прочно не засядут в нашем сознании, и мы всецело не станем опираться на них, как немощные опираются на свои костыли.
– А там тоже нечто технологичное намешано? – молодой человек недоверчиво взглянул на бокал-початок.
– Нет, всего лишь апельсиновый сок.
Высокотехнологичная дива одарила его своей бескорыстной улыбкой, после чего он глотнул немного сока.
– Хоть что-то настоящее, – сказал Бенедикт, с легким звоном поставив свой бокал на поднос. – Значит, случайный взгляд и сиюминутные прикосновения, поэзия чувств и нескончаемые эмоции, биение сердца – это уже не важно? И по-твоему, теперь роботы должны управлять нашими чувствами?
– Да, ведь нам важен качественный результат. Я знаю, что машина не подведет. Она точная, как часы. А вот людям свойственно выбиваться из колеи, бродить в дебрях неопределенности и распутывать бесконечные клубки ошибок, чтобы потом снова скатать еще.
– И если робот скажет, что я тебе не подхожу, ты не пойдешь со мной в театр на спектакль, к примеру, «Вишневый сад», или на концерт симфонической музыки?
Поджав губы, девушка отрицательно покачала головой.
– И ты будешь отнекиваться от своей симпатии ко мне, если таковая будет, и выпроводишь меня за дверь?
– Да, – заерзала Нина в кувшинке. – Я не хочу ошибаться…
Бенедикт молча достал свой блокнот. Вырвав последнюю страницу с изображением Нины за гуслями, он протянул ее девушке, которая непонимающе взглянула на него, едва рисунок оказался в ее руках.
– Это я? – удивленно прошептала она. – А ты не говорил, что умеешь рисовать. Очень красиво… Меня еще никто вот так не рисовал…
Голос Нины словно потух в этом странном удивлении перед прекрасным.
– Я рад, что тебе понравился мой скромный подарочек. Вот только куда испарилась эта милая и музыкальная девушка за гуслями? Что ж, видимо, я не заметил, как изменились времена, слишком старомоден, – вздохнув, Бенедикт вылез из пластикового цветка, который не казался ему таким уж и удобным. – Ладно, сиди здесь, со своим роботом,