– Читай третий абзац! – недовольно толкнув одноклассника, зашипела девочка в белой блузке. Ее звали Сима, она хорошо училась и терпеть не могла оболтуса, с которым ее посадили. Он ковырялся в носу и спал на уроках, застревая в своей неведомой Вселенной, из которой девочке вечно приходилось его оттуда вытаскивать.
– А-а-а! – дошло наконец до мальчика, и он взялся за учебник.
– Никаноров, тебя еще долго ждать? – заволновалась учительница. – За это время я уже успею состариться.
– Ха-ва-ю, – лениво и по слогам произнес ученик, глядя в книгу. И вообще, английский был ему не особо интересен, нежели физкультура. Вот где можно было вдоволь порезвиться и поиграть в футбол вместо унылых посиделок за партами.
– Что?! – Цветана чуть было не подпрыгнула на стуле, будто ее ущипнул индюк. – Повтори еще раз, только четче.
– Хаваю! – бодро отозвался мальчик и улыбнулся. Вот теперь учительница точно будет довольна и отстанет от него.
По классу стали разбегаться короткие и едва слышные смешки. Это означало, что дети окончательно проснулись. Губы бедной учительницы задрожали, будто липовые листочки на сильном ветру, а маленькие пальчики нервно заскоблили гладкую обложку учебника, который с издевкой вопрошал: «How are you?»5 Казалось, она сейчас точно выпрыгнет из своего кресла до потолка.
Побагровев, Цветана бросила книгу, словно это был сборник страшных колдовских ритуалов, и поднялась из-за стола. «Боже, в жизни не слышала такого ужасного произношения!», – вертелось в ее голове, и от этих мыслей лучше не становилось. Ученики с удивлением наблюдали за тем, как учительница поспешно закрывала за собой дверь. Класс заметно оживился, послышались разговорчики, громкое хихиканье, от парты к парте залетали бумажки. Какой же все-таки увлекательный урок английского сегодня! Никто даже не задумывался о том, почему учительница покинула класс. И не все ли равно? Главное, что теперь можно на славу расслабиться.
– Хаваю? – с недоумением взглянула на Федю его соседка Сима.
Уж она-то понимала, в чем дело. Или хотя бы отчасти.
– А что не так? – пожал плечами мальчик и, зевнув, плюхнулся на свой пенал. Не пропустить бы очередной сон.
Цветана стояла в пустом коридоре у окна и смотрела, как где-то на расстоянии вытянутой руки порхали снежинки-бабочки. Они плавно садились на оголенные ветви деревьев, крыши зданий, черную землю и серый асфальт, заполняя собой ноябрьскую безжизненность. Теперь там лежал снег. Белый и холодный, и в то же время такой мягкий и невесомый, как строчки в учебнике.
А там, за дверью, маленькое и безобидное «How are you?» в ужасе трепыхалось и вертелось перед глазами, в то время как страшное и большое «Хаваю» хватало его своими огромными ручищами и… Невежество было совсем рядом. И вот оно догнало Цветану. Девушка слышала неуклюжие шаги невежественного тролля у себя за спиной, чувствовала его зловещее дыхание и слышала этот тихий, полный искрометного ужаса шепот: «Ты до сих пор думаешь, что оказалась в филармонии?»