– Хочешь еще?
– Все, больше не могу.
– Эх ты, шпионка.
– Шпионка я хорошая. Но не предполагала, что ты оголодал до тако-ой степени…
– Большая степень?
АиЗ улыбнулась, но от комментариев воздержалась.
– Ладно. Придется поесть, – сказал я. – Чем-то же надо заниматься.
– Ты животный.
– Конечно. Покормишь? А то наброшусь.
– Ой, эй, стоп! Послушай, зачем тебе женский халат? Отдай.
– Не отдам.
– Ай! Ну-ну. Уймитесь, господин советник. Оставьте часть сил для России.
Алиса встала, шлепнула по настырным рукам и отправилась в ванную.
– Так, – сказала она. – Смеситель течет.
Потом фыркнула:
– Фрейдизм какой-то…
А я повернулся на бок и вдруг уснул с чувством неоднократно исполненного долга. И с уверенностью в том, что попал, наконец, в хорошие руки. Или попался, уж не знаю точно.
Все давно отобедали. В холле девочки пылесосили ковер под картиной Страшного Суда. Очень старались.
– Добрый день, – пролепетал Любчонок.
А Томусик опустил глаза и угрюмо возил щеткой. Похоже, всерьез меня невзлюбил. За что, спрашивается? За то, что начальник. Возможно, Фиме именно такая и требовалась, но не мне. Я решил, что уволю ее при первом удобном случае. А любить буду оставшихся людей.
Алиса кормила меня на кухне.
– Что будем делать? – спросила она. – Скрывать?
Я вспомнил взгляды наших женских новобранцев и покачал головой.
– Как же, от них скроешь. Да и вообще, несолидно в нашем положении.
– А что солидно?
– Сейчас покажу. Пойдем-ка, Алисочка Георгиевна.
– Куда?
– Туда, туда. Не дрейфь, капитан.
– Прошу прощения. Полгода, как майор.
– А! Тем более. Разве майор может бояться личного состава? Не к лицу.
– А что к лицу?
Я прижал ее к буфету и зарылся лицом в вырез блузки.
– Вот что к лицу. Чертовски ты хорош, майор…
– Владимир Петро… Володя, я сейчас как-то не… обижайтесь.
Я махнул рукой.
– Грех обижаться. Такая ночь… И вообще, я тебе верю.
– Ну вот! Пора мне увольняться из органов, – сказала она. – Чтобы не изменять служебному долгу.
– Это правильно. Только благодаря служебному долгу ты, наверное, знаешь, что я…
АиЗ усмехнулась.
– Дважды был женат. Уж это знаю. И любовница я у тебя не первая. И не самая молодая. И Чижикова у тебя была, и та стенографисточка, которая придумала бацбезопасность.
В ее глазах появились слезы. Я испытал некое щиплющее чувство, похожее на совесть.
– Нет, ну ты чего? Нет, ну никакого же сравнения. Да, но…
Алиса прижала палец к моим губам.
– Ладно, не надо ничего говорить. После того, как мой муж погиб в Чечне, я тоже встречалась с одним человеком. А сначала думала – да ни за что, да по гроб жизни…
Она отвернулась.
– А потом поняла, что не