Ради тебя дышу. Екатерина Звонарь-Елисеева

панического ужаса и непонимания, оно повествовало о том, как обозлённые на весь свет фламийцы, уже заполонили всё Западное графство. Согласные жить как прежде альдерианцы, подчиняясь при этом фламийцам, пополнять их казну и удовлетворять все насущные потребности, оставались на своих землях, теряя при этом свой статус, но получая взамен возможность жить достойно. Тех же, кто не желал покориться, оказывал сопротивление или выказывал неуважение, заковывали в цепи и отправляли на рудники. Те, кто осмелился взять в руки оружие, испепелялись на месте, причем испепелялись в прямом смысле этого слова. И уже многие семьи оплакали не только своих сыновей, но и дочерей. Если сыновья пали в бою, то девушки заняли унизительные места наложниц при фламийских лордах и их воинах.

      – Госпожа Бернадетта, вы должны исчезнуть, – уверенно заявила миссис Лэйн.

      – Нет, – резко ответила та. – И бросить вас?

      – Вы должны понять, – принялся уговаривать её мастер Грэйв, – что, представься вы владелицей Щедрых Низин, вас ждет один единственный статус.

      – Какой же? – спросила она упрямо.

      – Статус любовницы будущего наместника. А это – всеобщий позор и унижение, – сказала миссис Лэйн.

      – Но ведь я читала вам письмо, – настаивала Берни. – Если мы не окажем сопротивления, то жизнь будет течь, как и прежде.

      – Вы верите в это? – с сомнением спросил мастер Орндорф, наклонившись вперед. – Еще неизвестно, кто сюда прибудет. А эти их чары? Никто еще не сумел устоять перед ними.

      – Я верю в то, что не могу покинуть усадьбу моего рода. Не могу бросить всех вас, – твердо ответила она.

      – Не нужно ничего покидать и никого бросать, – хитро прищурившись, сказал мистер Пэйтон. – Вы останетесь среди нас.

      Другие помощники всмотрелись в лукавое и веселое не ко времени лицо мистера Пэйтона и поняли его задумку.

      – О да! – восторженно пролепетала миссис Лэйн. – Забудьте свое имя. Вы станете простой… ну, скажем, ткачихой Черис. Это имя никак вас не выдаст. Так называл вас только отец.

      – И как это будет выглядеть, по-вашему? – недовольно проворчала она. – Представительница древнего знатного рода сбежала, не взглянув в лицо своей судьбе. Даже не попыталась защитить своих подданных! Вот это настоящий позор и унижение!

      – Никто из нас, да и всех наших работников не примет такое ваше решение за трусость, – миссис Лэйн положила свою ладонь на сжатый кулак девушки.

      – Даже не настаивайте! – заупрямилась она.

      Вскочив на ноги, она подобно медведице расхаживала по библиотеке. Лицо её стало бледным и напряженным. Гордость не позволяла ей поступить таким образом, трусливо затеряться среди людей, и так предать их.

      – Это вовсе не предательство, – покачал головой мастер Годриан. – Тем более, мы это предложили.

      Впятером они переглянулись, единодушно кивнули друг другу и в один голос заявили:

      – Мы так решили, госпожа.

      Чтобы скрыть отчаяние, Берни скрестила руки на